— Слева от нас небольшая река, к ней двинемся в первую очередь, далее расходимся по сторонам света и устраиваем масштабную уборку. Человеческий мусор можно сжигать на месте или переправлять на ближайший полигон бытовых отходов, в остальном ни в чем себе не отказываем, работаем, как привыкли.

Мелкая речка была не просто грязной, а насквозь черной. Я побоялась опускать руку в воду, но темные потоки ударялись в илистый берег, подмывая нашу обувь.

— Всегда считала это омерзительным. Хуже только Аба, ее хоть иссушай, — брезгливо поморщилась юхва.

Провозились мы довольно долго, вымокнув под дождем насквозь. Этот же дождь отлично помог, заполняя недостающий объем воды в стремительно текущей и изрядно посветлевшей реке.

Настала очередь расходиться. Я выбрала для себя юго-западное направление, меланхолично топая в лес и радуясь, что сегодня можно колдовать. Оксид серы и азота витал в воздухе, раздражая обоняние и сознание — никакими заклинаниями эту заразу не выведешь. Пришлось включить воображение, напрягая его для поиска решения. Решение нашлось под ногами, валяясь под березой.

— Ветер, ветер, ветерок, ты ни близок, ни далек, — приговаривала я, прикасаясь к деревьям. Шумящие кроны на миг притихли, плотнее сдвинувшись над моей головой, и закачались, волнуясь вместе с воздухом.

— Ты ни низок, ни высок, твой услышу голосок, — трава зашуршала в такт деревьям, путаясь у меня под ногами и скользя дождевыми каплями.

— Стан зовущего овей и явись, ветер Шувгей.

Мои волосы подхватил возникший поток воздуха, бросив их в лицо. Я перехватила пряди, быстро завязав их лентой, и вытянула руку, хватая очередной вихрь.

— Здравствуй, здравствуй, бабка Ёжка, подожди меня немножко, — передразнил голос из пустоты. — Никогда не понимал вашей страсти к бездарной поэзии.

— Тебе ли понимать, — усмехнулась я, покрепче сжимая кулак. — Такое дело, Шувгей, нужно очистить воздух на километр в радиусе и на десять по прямой. Самой хлопотно, а ты так кстати тут появился.

— Ты ж меня и призвала, наглая ведьма! — возмутился нечистый. — И отпусти мой хвост, весь кислород выдернула.

— Пока не договоримся, быть тебе моим пленником, — быстро произнесла я, сунув в него птичье перо, найденное под деревом. Дух взвыл, дернулся и опал на мою ладонь, лелея отпущенный хвост.

— Сволочная ведьма! Да как я тебе тяжелые металлы отсюда выковыряю? Они тут годами копились, — чуть ли не плача ответил он, качаясь на моих руках. — Я вообще в этот лес не суюсь, тут со вчерашнего дня какая-то дичь летает, кислотой кикиморной плюется!

— Все еще летает? — обрадовалась я. Выпущенное на вольные хлеба облачко давно должно было развеяться по моим подсчетам, но если Шувгей не врет, то окурков гораздо больше, чем я предполагала.

— Так это ты, что ли, сотворила? Оно тут всех распугало, зайцы в норы попрятались, белки орехами откупаются, сороки готовят переговорную делегацию, но эта дрянь не понимает птичьего! У-у-у, террористка кудрявая!

— Но-но, — строго сказала я. — Это экологически чистое облако, растворяет остатки сигарет и не трогает живых, я все проверила.

— Скажи это бобру, чей сигаретный дом сжевала твоя ручная пепельница, — ехидно ответил нечистый дух. — Парнишка себе хатку на берегу из фильтров «Оптимы» соорудил, а ты ему дачу за здорово живешь разорила. И какая ты Яга после этого? Бобровредительская.

Я слегка смутилась. Кто бы мог подумать, что местные жители так сроднятся с табачными изделиями?

— Ладно, мой просчет, но воздух чистить надо. Так что говори, чего твоей душе угодно, и приступай к работе.

— Наперсток давай, — подумал Шувгей. — И не простой, а который ты сама на палец надеваешь, чтобы обережную вышивку мастерить.

— Крохобор, — проворчала я, открывая сумку. — Цены, как на Кармели в сезон туристов. Ладно, будет тебе наперсток, но узнаю, что ты с ним к дитятям полез — пришибу.

Получив желаемое и избавившись от пера, дух захохотал, завертелся волчком и унесся ввысь, попутно поднимая водно-пылевой вихрь. Отличный аналог пылесоса, только для очистки воздуха. Я же поспешила обратно, попутно призывая облако. Эксперимент удался, пилотажное исследование проведено, необходимо оценить результаты и отладить производство зелья.

Выйдя к заводу, я наткнулась на уставших юношей, сидевших прямо на мокрой траве. С моих волос капало, в ботинках хлюпало, а потому я приземлилась рядом, обменявшись тусклыми взглядами.

— Как успехи?

— Внушают надежду. Пришлось запустить мобильную группу аспидов, снабдив их заклинанием сильф. Каш, а что у тебя?

— Сделано, кха-х, — Константин опустил голову на сжатый кулак и не глядя взлохматил волосы. Яркий румянец окрасил бледные щеки, и я внимательно осмотрела навьего царевича.

— Давайте-ка возвращаться, вон, девочки уже выходят. Видать, закончили, — поднявшись на ноги, я протянула руку Кощею, но он встал сам, избегая прикосновений. Досадно.

Отрапортовав преподавателям об окончании работ, мы погрузились в минивэн, привезший нас сюда, и тряслись по плохо выстеленной трассе около часа, отчего успели насквозь продрогнуть — колдовать только для себя не хотелось, а на всех сил откровенно не хватало.

Ввалившись в дом, змей первым скользнул в предупредительно растопленную баню, горячо попросив дать ему личных десять минут. Н-да, не все змейские процедуры нужно видеть посторонним.

Мы замотались в банные полотенца и через забор крикнули спасибо соседу, растопившему для нас парную по просьбе Рага. Со вздохом отметив, что даже полотенце поразительно идет Тэльке, я принялась доставать пихтовое масло и замачивать березовый веник.

— Ты не пойдешь? — как бы между прочим спросила я у мрачной кощеевской фигуры, угрюмо сидевшей в углу кухни. Девчонки упорхнули на улицу, Руслан утащил фея колоть дрова и разжигать мангал, а я улучила минутку на вопрос.

— М-м, — помотал он головой, отстраняясь от меня. — Ради Моры, Ярослава, иди в баню.

— Не груби.

— Не грублю. Тебя там наверняка уже ждут, вот и не разочаровывай ждущего, кха-кха, — ответил он, сжимая зубы.

Да что происходит?

— Уже не жду, — входная дверь хлопнула, явив нам Арсения, одетого лишь в штаны и кроссовки. — Все, банька свободна, градусов восемьдесят в ней точно есть.

Меня посетило страшное подозрение и я, не смотря на чужое упорство, приблизилась к мужчине. Ткнувшись затылком в стену, Константин поднял на меня просящий взгляд и покачал головой.

— У тебя жар, — растерянно сказала я, прикладывая ладонь к сопротивляющемуся царевичу. — И кашель.

— Разумеется, мы же в дождь работали. Ерунда, пройдет к вечеру, — Полоз взлохматил волосы белым полотенцем, собирая влагу.

Я проводила взглядом спортивную фигуру змея, предпочитающего удалиться к себе, а не натягивать майку, и обернулась к