Дима хмыкнул и приложил ладонь к сердцу.

— Вообще, из-за моего большого и умелого…

Я мгновенно слепила снежок и залепила ему в лицо. Щеки горели от этого пошляка. Его парни знатно угорали с его намеков.

— Мозга… — он прикрыл его ладонью, и весь снег попал на перчатку. И почему у этого дурака такая отличная реакция? Он ведь даже не смотрел на меня в этот момент! — Говорят, я очень умный.

— Говорят, что кур доят, — огрызнулась.

— Между прочим, мы сюда кататься пришли, — констатировала факт Ната и принялась надевать лыжи. Из нас троих она единственная хорошо каталась. Пыл Олеси стих, как только Ната принялась с большой скоростью съезжать в горки.

Знакомые парни переглянулись, кто-то восхищенно присвистнул, и вся гурьба последовала за ней, явно решив посоревноваться. На вершине горы мы остались втроем.

— А может, на детскую пойдем, пока шишек не набили? — она печально и пугливо посмотрела на Нату, которая уже была почти внизу, и с надеждой взглянула на меня. Все-таки иногда инстинкт самосохранения у нее выше чувств. Это радует. Я даже могу начать гордиться ей.

К нам как раз в этот момент подъехал Егор с ног до головы в снегу. Сам он перебирал ногами, толкаясь на лыжах и опираясь на палки. С ног до головы в черном комбезе и шапкой гандонкой, как, впрочем, и остальные мальчики. Наверное, любовь к черному у них с детства. И Наташа подцепила ее где-то там же.

— Так ты не умеешь на лыжах гонять? Пойдем научу, — кивнул ей за собой. И что вы думаете? Я забираю свои слова обратно!

Подруга без зазрения совести открыто улыбнулась ему и оставила меня с Димой один на один. Кажется, если бы он сейчас сказал: «Слушай, пойдешь со мной прыгать с обрыва?» Она бы и туда почапала, иногда влюбленно моргая.

— Ну а сноуборд, это моя тема, так что…

— Ничего не говори, — махнула перед лицом Димы рукой, как бы затыкая. Задумчивый взгляд бегал по людям, которые радостно съезжали. Даже Леська за ручку с Егором поехала, видно, что неумело, но сколько самоотверженности! А вот у меня кружилась голова и тряслись коленки. И я ни за что в этом не признаюсь. Уж точно не ему.

Дима недоуменно замолк, наблюдая, как я, вместо того, чтобы просить его научить меня или попытаться хотя бы съехать самой, просто положила доску поперек и села на нее, как на лавочку.

— Ты чего? — слегка покачал рукой, в которой был зажат его сноуборд.

— А я это… не катаюсь, я ради девочек сюда пришла. Они так хотели посмотреть на горы и на лыжах вот… — безбожно врала и ему и самой себе, слегка размахивая рукой для дополнения мимики. Затем просто подперла ладонью подбородок и тоскливо уставилась на склон.

— Эй, — Дима сел на мою доску, так близко, что его нога в теплых темных штанах касалась моей. Сноуборд немного просел под его весом, впечатав в землю снег под ним. Положил локти на колени, из-за чего его руки свободно свисали. За правую ладонь я сейчас могла бы взяться, так близко она была от моей… — Если боишься кататься, не стыдно это признать.

— Ничего я не боюсь, — буркнула, а сама жалела, что не настояла на горках пониже. Там бы не было парней, да, но зато мне было бы сейчас не стыдно. А может, даже очень радостно.

— Ты взяла с собой сноуборд. Вот только не говори, что просто чтобы вот так сейчас усесться, ты тащила его с самого низа, — слегка пихнул меня плечом и тепло улыбался. Без издевки или подтекста. Открыто и понимающе, как мне сейчас и… нужно было.

Я быстренько отвела взгляд, чувствуя, как оттого, что я долго смотрю ему в глаза, земля начинает уходить из-под ног. Вот только не сейчас, пожалуйста. Мозги, мозги. Мне нужен мой ясный, кристальный разум, а не жижа из-под него.

— Допустим, — со скрипом признала, еле разжимая губы. Как тяжело, однако, себя переломить.

— Тогда снова спрошу. Тебя научить? Я буду рядом.

Я отрицательно покачала головой. Не то чтобы я не верила в него, я, скорее, совсем не верила в себя…

— Так мы каши не сварим. Пошли, — он решительно встал и взял свою доску.

— Куда? — хмуро. Если он собирается поставить меня на сноуборд и столкнуть, то я его ни за что не прощу за дикарские методы.

— На кудыкину гору, — он поднял и мой сноуборд, когда я нерешительно встала. Вот так, с двумя доскам под мышкой он уводил меня со склона, от друзей. Я задавалась вопросами, но, видимо, я вошла в безумные ряды Олеси и теперь доверчиво иду за парнем хрен знает куда.

Мы прошли по снежной дороге в сторону зеленой зоны, и я уж думала, что он решил оставить меня среди малышни, потому что я ему такая неинтересна, но мы свернули раньше, куда-то среди деревьев. Здесь не было основной дороги. Она была словно для любителей, небольшая, протоптанная вручную, проезженная полосками от лыж. Мы зашли немного дальше и остановились у небольшого склона.

От основной дороги он отделялся деревьями, но здесь и на самом спуске их не было, что вполне может назвать его безопасным, ведь съезжающий никуда не втемяшится.

Сам склон был золотой серединой между детскими горками и той, что была в синей зоне. Вроде… вроде не так уж и страшно. Хотя все равно немного боязно.

Ух.

— Здесь безопасно падать, и никто не увидит твой позор, — прокомментировал парень, уперев руки в бока.

— Ты думаешь, именно это меня волнует? — возмутилась.

Он лишь пожал плечами и взял мою доску, явно не собираясь разводить дискуссию по этому поводу. Присел на корточки и положил передо мной.

— Садись. Да, прямо на снег, ты вряд ли стоя умеешь цеплять крепления. Так, теперь ставь ногу.

Я молча наблюдала, как он закрепляет мне ноги, и ощущала появившуюся там тяжесть. Это как большой самокат, который прикручен к ногам. И как с таким передвигаться?

— Смотри, основное — ноги согнуты, спина прямая. Вес у тебя должен быть посередине, чтобы равномерно на две ноги распределить. И даже не вздумай наклоняться вперед или назад — ты стопроцентно грохнешься.

Я кое-как поднялась, держась за его руки. Точнее, почти повиснув на них, потому что доска под ногами то и дело пыталась уехать и лишить меня опоры. Дима стойко держал меня, продолжая комментировать мои действия.

— Я буду рядом все время. Как