— У него…хм … особенные обстоятельства, — ухмыляется друг. — К тому же мелькнула инфа, что проверки могут быть. Так что даты пришлось сдвинуть. В общем отправляй пацанов забрать товар.

— Добро. Бабло Марк переведет. Как дела в целом?

Наиль многозначительно замолкает.

— Интересно, — хмыкает. — При встрече перетрем.

Отбиваю звонок, какое-то время мысленно возвращаясь во времена детства, когда с пацанами выживали в детдоме. Давно было. Кажется, в другой жизни.

В висках ломит — так бывает, если надышаться херотой. А те, кто устроил взрыв в том клоповнике, куда ушлепок Смоляков с дружками затащил Демыча с девчонкой, явно постарались на славу.

С этим еще предстоит разбираться — в городе становится неспокойно. А значит, снова близится жара.

Злит ли это меня? Скорее, раздражает. Не люблю, когда непорядок. И когда зарываются твари, решившие, что им слишком мало бабла и власти.

Демьян тоже барагозит. Оно и понятно — возраст такой. Но порой пацан теряет берега, превращаясь в назойливую проблему.

Богдановский мне стал почти как сын. Ну, или младший брат, который вечно косячит,

и при этом считает себя пиздец взрослым.

Я его нашел, когда парню было всего тринадцать лет. Хотя как нашел? Демьян попробовал меня обворовать. Естественно, я его поймал. Уже собирался сдать куда следует, но что-то во взгляде мелкого тогда цепануло.

Это уже после я узнал, что он — сын Богдановского, которого не так давно расстреляли свои же.

Демьяна отправили в детдом, откуда мелкий сбегал не один раз. И едва я заикнулся о том, что верну его обратно, как он бросился на меня с ножом.

Бешеный, дикий. Это так напомнило меня самого, что я нарушил свое же собственное правило и оставил его у себя. Это было непросто, но мне удалось оформить над ним опеку. С тех пор Демьян стал частью моей семью. И очень доебистой занозой в заднице — потому как характер у мальчишки был такой, что хоть вешайся.

Однако что в нем было круто, так это преданность. Я всегда это ценил, так что Богдановский был для меня на особом счету.

Именно поэтому, когда внутри полыхнуло от вида того, как он зажимает Алину у стены, я насторожился.

Что-то в этой дечонке было не так. Что-то зацепило меня и вынуждало выдавать реакции, которых быть не должно.

Я пришел к ней предложить бабки, чтобы убедиться, что она продажная девка.

Но ей снова удалось меня удивить.

Учеба… Блядь, как услышал, что она переживает из-за этого, и что гордо отказывается от решения этого вопроса проще, не поверил.

Но нет. Упрямица твердила одно и то же.

И я уцепился за эту возможность убрать ее подальше от себя. Дать себе паузу и решить — что же в этой девочке не так.

Думал, это поможет разобраться и вернуть равновесие, которое пошатнулось.

Зная ее способность влипать в неприятности, отправил с ней Богдановского.

И как знал ведь!

Когда Демьян не вышел на связь, заподозрил неладное. Благо Марк подстраховался на этот случай — пацан не первый раз нарывался и влипал в опасные передряги.

Дерзкий. Самоуверенный. Ему бы научить держать в узде свои порывы и эмоции, и станет отличным волком, готовым дать сдачи любому.

О том, что это может быть ловушка, я, признаться, даже не подумал. Не ожидал, что твари зайдут с этой стороны.

Впервые за долгое время я испытывал не просто напряг, а волнение. То, чего быть не должно априори.

То, что я, казалось, вырезал из себя уже однажды.

То, что мне было недоступно.

Я, блядь, ехал туда, а у самого внутри стягивало в узел от того, что могли сделать с ней, если мы не успеем.

И это плохо.

Это очень-очень плохо. Мне не нужны такие фокусы и выкрутасы. Мне нужна ясная голова и понимание того, как действовать, не отвлекаясь на ненужные эмоции.

Именно поэтому, вернувшись домой и разобравшись с первостепенными задачами, я пришел туда, где живет напоминание о моих ошибках.

Именно это должно сработать и унять ненужные эмоции, очистить мозг от мыслей про девочку, которую по-хорошему вообще не нужно было трогать.

Лучше бы в тот день отпустил.

Привычная тишина оглушает. Я не часто сюда прихожу. Обычно мне не нужны ритуалы, чтобы помнить о том, что было.

Но сегодня, после того, как держал в руках дрожащую Алину, это необходимо.

Прививка, которая не даст наступить на те же грабли.

На хер. К чертям. В пекло.

Туда, где это больше не сможет затронуть то, что давно умерло.

Мое личное чистилище. Место, где стены исписаны моими грехами. И за каждый придется ответить в свое время.

Легкое дуновение. Или кажется?

А затем чуть различимый скрип.

Да блядь! Кто посмел?

Но едва открываю глаза, как охереваю…

Алина, мать ее, Малина. Бедовая девчонка, которая рискнула сунуться тигру в пасть.

Глухая ярость рождается мгновенно, распространяясь по всему телу.

Поднимаюсь из кресла, чувствуя, что планка падает.

— Ты что здесь делаешь?!

Всего один шаг отделяет меня от неизбежного.

Блядь, ну вот куда ты лезешь, девочка? Куда…

22 Алина

Замираю, испуганно глядя на Севера. Он в бешенстве. Медленно отступаю назад. Судорожно вдыхаю, собираясь просто сбежать, но слышу:

— Стоять!

Рвано хватаю ртом воздух. Это настолько по-другому — еще совсем недавно этот мужчина осторожно держал меня на руках, пришел за мной и спас. Но вот сейчас смотрит так, что у меня в голове становится пусто. И все, что я слышу — как бешено колотится мое бедное сердце.

— На хрена сюда приперлась?

— Х-хотела сказать с-спасибо, — заикаюсь и с трудом складываю слова в предложение.

— Сейчас?

Север прищуривается, делает один лишь шаг, но мне кажется, меня сносит его злостью, раздражением и яростью. Будто прицельный удар, который превращается в волну, заполняющую все пространство.

Я начинаю задыхаться — от страха, от эмоций Сергея, которые бьют наотмашь.

Как я могла считать его безэмоциональным?

Чушь! Сейчас в его взгляде столько всего, что сложно выдержать. Но и отвернуться не выходит. Я будто загипнотизирована происходящим.

Стою, смотрю и… дрожу.

— М-мне нужна работа, — шепчу онемевшими губами. — Здесь.

— Так ты уже работаешь.

— Я подумала, что после всего…

— Разве ты уже отработала долг? —