– Кажись, пришли, – Михалыч подслеповато прищурил глаза, – вон она, пещера-то.

– И где клад искать будем? – Степаныч заглянул в карту. – Тут камень какой-то отмечен.

– Вроде этот, – рыжий гном показал в сторону огромного валуна, лежащего рядом с гротом.

Камень поражал своими размерами. Насыщенного малахитового цвета с платиновыми прожилками, он был в высоту в восемь гномьих шагов, а в ширину – все двадцать.

– Как камень-то отодвигать будем? – чернобородый гном привычно снял с плеча кирку и примерился к валуну.

– Зачем его двигать? Клад внутри находится.

Степаныч подозрительно прищурился на друга:

– Всё-таки вы, Подгорные, и впрямь сумасшедшие! Как сокровища могли в булыжник попасть? Ты мне можешь объяснить?

– Не могу, но всё равно, сокровища внутри. Видишь – крестик на камне поставлен, а не под ним. Мой прадедушка знал, что делал.

– Да я не удивлюсь, если он сейчас с того света над нами со смеху умирает, старый хрыч.

Гномы привычно препирались, над лесом лениво всходила полная луна. Неожиданно карканье раздалось с соседнего дерева. Гномы, вздрогнув, прекратили спор и подошли к камню.

Аарог вошел в зрелый возраст и начал готовиться к будущим турнирам. Молодой ворон наблюдал за ним с дерева:

– Ты грудь так сильно вперед не выпячивай, осанка твоя никому не нужна. Не то живот подставишь, а у тебя там чешуя не до конца затвердела.

– Ну, тебя, Крогх, вечно ты недоволен.

– Повозникай мне! Будешь тогда другого учителя искать, – ворон придирчиво осмотрел дракона. – А ну-ка, дыхни ещё.

Аарог с шумом пустил столб огня и замер в ожидании похвальбы.

– Мдя… Спектры еще не очень отчётливы.

– Какие спектры? – обиделся дракон.

– Пламени. У зрелого дракона пламя делится на спектры: от синего цвета до оранжевого. Чем четче деление, тем, значит, сильнее крылатый властелин. Ладно, сойдет для сельской местности. Давай ещё раз повторим урок.

Аарог начал заученно рассказывать:

– Значит так, рыцарь вроде как подкрадывается сзади, чтобы незаметно напасть со спины. Я делаю вид, что не замечаю его, хотя на самом деле я ещё за версту услышал его по характерному позвякиванию. Рыцарь подбирается поближе, и тут я резко поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и пускаю огонь второй степени – румяная корочка.

Дракон резко подпрыгнул в воздухе и выплюнул столб пламени. В лесу послышалось испуганное ржание и удаляющийся топот копыт.

– Услышал, говоришь? – Крогх саркастически оглядел своего незадачливого ученика. – Да ты кроме себя никого и не слышишь. Вот и этого консервированного парня упустил.

– Ты виноват. Повтори, повтори… Я не могу приёмы осваивать и одновременно наблюдать за происходящим, – Аарог обижено отвернулся от наставника.

– Придется учиться. И кстати, раз уж рыцари тебя проведывать начали, поле боевое для сражений приготовь. Может, кто тебя по всем правилам решит вызвать. Действуй, ученик, – ворон взмахнул крыльями и исчез в синеющем небе.

– Да мне уже осточертело киркой махать, – Степаныч сердито швырнул орудие труда в кусты. – Хороша шутка, да приелась, я домой пойду.

– Ни одной царапины, да что ж это за камень такой, что гномье железо его не берет, – разочарованно сплюнул рыжий гном. – Придется злой огонь использовать.

– Не вздумай, разнесёт всё на мелкие клочки, и нас зацепить может, – обеспокоился чернобородый гном.

– Да не бойся, я всё просчитал. Тут всего на половник вещества и насыпано, я осторожненько, – успокоил друга Михалыч.

Аарог медленно остывал под уходящим солнцем. Крогх умер десять лет назад, разговаривать было не с кем. Поединщики не беспокоили старого дракона, молодые воронята казались ему глупыми и наивными. Драгоценности не радовали крылатого властителя, он рассматривал камни скорее по привычке, чем для истинного удовольствия. Небесное светило скрылось с горизонтом, Аарог лёг калачиком, обняв свои сокровища, и уснул. Навсегда.

– Уже тридцать миток3 прошло, а взрыва нет. Пойду, посмотрю, – Михалыч решил вылезти из убежища и посмотреть, почему не действует взрывчатое вещество.

– Подожди ещё, может, отсырел? – Степаныч напрасно пытался удержать друга от опрометчивого решения.

– Чего ждать-то, наверняка поддельный подсунули, провалиться мне на этом месте, – рыжий гном зашагал по направлению к валуну.

В это мгновение раздался мощный грохот, гнома подбросило в воздух и отбросило на изрядное расстояние. Последнее, что помнил Михалыч, был огромный сук, упавший ему на голову.

…Молодой дракончик восторженно осматривался вокруг. Рыхлая луна, бесконечные стволы деревьев, светящийся парад насекомых – всё занимало его внимание. С соседнего дерева раздалось удивленное карканье:

– Ты откуда взялся, малыш? – ворон подлетел к дракончику.

– Крогх, это ты?! Это же я, Аарог! – дракон со всех ног бросился к старинному приятелю.

– Я Крогх, но никакого Аарога не знаю.

– Мы же с тобой дружили, ты меня драконьим искусствам обучать взялся, когда моя мама умерла. Ты что, не помнишь? – обиделся дракончик.

– Во времена драконов меня ещё не на белом свете не было, – ворон с любопытством смотрел на дракона.

– Но ты же Крогх, – утверждающе протянул тот.

– Это наследственное имя, его у нас всегда первенцу дают.

– Я думал, что ты как я – сначала умер, а потом проснулся, – по дракончику было видно, что он расстроен.

– У воронов так не бывает, мы навсегда умираем, – объяснил ворон. – Наверное, тот Крогх мой предок был.

– У драконов раньше так тоже не было, я первый, – Аарог восторженно подпрыгнул в воздухе, затрепетав слабыми крыльями. Но молодые крылышки плохо слушались, и дракончик шлепнулся на землю.

– Ты это, осторожнее, – каркнул ворон, – не спеши летать, тебе еще лет десять пешком ходить. Давай лучше пещеру осмотрим, сможешь ли ты в ней жить.

Аарог поспешил в убежище в сопровождении нового наставника.

Михалыч с трудом приходил в себя, в глазах двоилось и троилось. Первым, что он увидел, было бледное лицо друга.

– Почему-то ты у меня кружишься, – рыжий гном со стоном сел и осмотрелся по сторонам.

– А я думал, что всё – настал твой последний час. Придётся мне твой труп домой тащить. Чтобы я твоим близким сказал? – Степаныч украдкой смахнул слезу.

– Да, здорово меня приложило, – подтвердил Михалыч.

Гномы свернули самокрутки и затянулись махоркой.

– Надо домой идти, – Михалыч встал, опираясь на товарища.

– А как же сокровища?! – обеспокоился Степаныч. – Неужто забыл?!

Поблескивая мягким светом среди осколков камней, лежали разбросанные перстни, браслеты с вкраплениями эльфийского огня, тяжелые цепи, алмазные диадемы и массивные серьги с придонным жемчугом.

– Кажется, мы разбогатели! – рыжий гном восторженно потряс зажатыми в кулаке изумрудами.

– Чтобы твоему дедушке на том свете светлое пиво рекой лилось! Ведь не наврал же! – вторил ему Степаныч.

Обнявшись и весело горланя песни, гномы отправились в обратный путь. Из пещеры вслед им смотрел маленький дракончик.

– Ты не переживай, сокровища – дело наживное, – утешал его мудрый ворон.