Музыка сменяется на что-то чуть более медленное и сексуальное, девчонка продолжает танцевать около меня и я тяну ее за руку, разворачивая к себе лицом. Мне катастрофически не хватает света, но я уже чувствую, что отпускать сегодня ее не хочу.

Она озирается по сторонам, словно кого-то ищет , а потом внезапно тормозит и поднимает руки, обхватывая меня за шею. Я наклоняюсь машинально, ее губы касаются моего уха, а запах еще сильнее проникает в легкие. Черт… Я готов утащить ее отсюда прямо сейчас.

— Слушай, прости! — говорит она на ухо. Я едва различаю ее громкий шепот из-за музыки, но смысл улавливаю. — Я тут первый раз, браслет по ошибке напялила такой, я… Тут мой знакомый рядом, боюсь, что узнает меня. Могу потанцевать с тобой немного?

Облом.

Опять бар кажется унылым местом, но красотка все еще в моих руках, так что, в целом…

Киваю. Она видит, я замечаю, а говорит все равно смысла нет — она ни черта не услышит.

Поглаживает меня по руке в знак благодарности, а у меня от касания этого все волосы на теле дыбом встают и мурашки бегут. Я лет пятьсот не чувствовал мурашек…

Но мы танцуем. Она границы обозначила, точнее, объяснила, что браслет взяла по ошибке, а я не идиот и девушек умею слышать. Нет — это нет, но помочь надо, мне не сложно. Поэтому, когда мы чуть ближе прижимаемся друг к другу в танце — я веду ее чуть дальше от того места, где мы стояли, чтобы тот самый знакомый ее не увидел. Понимаю ее желание остаться инкогнито, я сам такой же.

А мы продолжаем. Я сжимаю талию крепче, вдыхаю запах все чаще. И она касается меня активнее. Проводит ладошкой по груди, ноготками по шее… Фак! Заводит, сама того не понимая, я отчетливо понимаю, что хочу ее, но вот это “я надела браслет по ошибке” меня очень-очень тормозит.

Но она не уходит. И я никуда не спешу. Поэтому, мы продолжаем танцевать. Музыка сменяется одна за одной, разные ритмы, разные стили, а мы не отрываемся друг от друга.

Меня ведет. Сильно. Я не контролирую свои руки, которые прижимаю девушку катастрофически близко, а она не отталкивает!

Разворачивается снова спиной, прижимается еще откровеннее, заводит уже специально, я почти уверен, не может же она не понимать, что тереться задницей о пах мужчины — это возбуждающе?

Между нами летают искры, я уверен, вижу их и чувствую. От них даже покалывает кончики пальцев.

А песни все сменяются. Не знаю, сколько времени мы так танцуем, но с каждой минутой мы все ближе друг к другу, и, кажется, нам уже плевать на браслеты.

Мы снова лицом к лицу. Ни черта не видно, а мне так сильно хочется заглянуть в ее глаза. Но крышу сносит даже так: в полумраке, без видимых черт лица. Сносит не по-детски, и я наклоняюсь к ее ушку и шепчу, не сдерживаясь:

— Я хочу тебя.

Она вздрагивает. Теряется на пару секунд, а потом расслабляется и обхватывает меня за шею двумя руками.

Сдается?

— Поцелуй меня? — шепчет. Не знаю, как я слышу это, но звук этот кажется лучшим в мире. Я на пределе, честное слово.

Поэтому не теряюсь, не торможу, а исполняю просьбу. Как я могу отказать?

Наклоняюсь. касаюсь губ, чуть ли не застонав от вкуса: вот, откуда был запах шоколада: она на вкус точно такая же.

Мы не прекращаем танцевать, просто покачиваемся под уже совершенно не интересующие нас мелодии. Я отвожу нас еще дальше. Хочется уединения, хочется… Блять, хочется вообще всего!

Поцелуй сначала аккуратный, мягкий, девушка податливая, но она точно в своем уме и трезвости, это меня радует, это важно.

Двигает мягкими губами в такт моим, вибрациями чувствую тихие постанывания, дохну просто! Мне давно так крышу не сносило, особенно от той, кому я не могу даже в глаза заглянуть!

Поцелуй набирает обороты, дыхание тяжелеет. Ее руки гладят мои плечи, цепляются ноготками, чтобы не упасть. Я глажу спину, талию, перехожу на бедро. Черт…

— Хочу, — снова шепчу в губы. Она слышит, точно знаю. Дышит тяжело, мы оба на грани, это чистой воды сумасшествие. Но я хочу ее настолько, что нет сил даже терпеть до дома. — Тут есть вип-комнаты. Ты со мной?

Пару часов назад я был ярым противником этих комнат, сейчас я не готов терпеть лишних и пару минут. Она колеблется, я даже думаю, что откажется, но внезапно она кивает и убивает меня шепотом, когда говорит:

— Пойдем.

И стоп-краны срываются.

Я хватаю ее за руку, мы идем наверх. Колени дрожат, она дышит тяжело, я слышу. Искры летают между нами, превращаясь в настоящий пожар. Ничего не соображаю: просто оплачиваю самый дорогой “номер”, беру карту от комнаты, открываю дверь и уже через секунду припечатываю девчонку спиной к стене и целую со всей страстью, что она разогнала во мне во время своего танца.

Это будет долгая ночь.

Глава 15. Арина

Кажется, я совершенно точно сошла с ума, раз позволяю себе целоваться с незнакомцем в баре, сняв какую-то вип-комнату на ночь.

Кажется, мне обязательно нужно будет сходить к психиатру, чтобы проверить, в своем ли я уме, или точно им давно уже тронулась, раз я первая попросила меня поцеловать и как остервенелая на эти поцелуи отвечала.

Кажется… Хотя, нет. Не кажется. Я абсолютно точно пожалею об этом. Об этих поцелуях, просьбах, руках. Крепких, сильных, таких теплых руках, от касания которых на коже остаются толпы мурашек. Я тысячу процентов пожалею об этом, но совершенно точно мне на это плевать.

Выносить себе мозг, плакать в подушку и орать на зеркало я планирую завтра, а сегодня я так хочу запомнить каждую клеточку этого мужчины, что мне плевать на все, главное, чтобы у него был презерватив. В целом, это и правда единственное, что меня волнует.

Я уже пала ниже плинтуса, или пока еще нет?

Не понимаю, где та самая грань, после которой слова моей мамы о “позоре семьи” резко станут правдой?

Хотя…

Сейчас мне плевать. Все еще.

Наш танец зажег во мне искры, которых