По ступенькам забиралась на четвереньках. Божечки! Какой тут воздух на высоте! Хоть ложкой ешь. Сколько там ступенек? Три? Ну ладно. Обычный воздух, но входит и выходит со свистом.

— Сильна ты! — восхищенно просвистела я. — Вот что значит молодость!

— Вы меня старше только на пять лет, вообще-то. — быстро восстановила дыхание Настасья. — И вам бегать нельзя. В положении же.

— Вот именно! — непонятно на что ответила и выпрямилась. — И я тебе говорила, чтобы мы общались на ТЫ.

— Не положено!

— Дак положи! Не вижу проблемы.

В дверь постучала я. У моей помощницы руки заняты. Не отдала мне ни сына, ни сумку.

Открыл дверь старичок, который, кроме как открыть дверь, уже ничего не смог бы сделать. Хорошо, что не выгнали его. Работает себе тихонько, помогает чем не тяжелым. Только молчит со мной в последнее время.

— Доброго утречка, Михал Борисыч. — раскрыла я рот в оскале улыбательном. — Как здоровьичко ваше?

Старичок в коричневом выглаженном костюме "с иголочки" внимательно рассмотрел мое лицо и пропустил. Надо бы сказать Тании Власовне, чтобы лекарям его показали. Вдруг зуб болит, а он и сказать не может? Сказала.

— Здоров он. — нахмурилась бабушка. — И со всеми разговаривает. Но он очень обидчив и, пока ты не исправишься, будет молчать.

— А что я такого сделала-то? — не поняла я. — Всегда вежлива, помогу, если уронит что, здоровья Михал Борисычу желаю.

— Борису Михайловичу. — сказала спустившаяся Тания Власовна.

— Это кто? — повернулась к ней.

— Это он. — ладонью указала она на старичка, ушедшего в сторону кухни.

Ой! Неудобно-то как. Пошла извиняться. С первых слов "прошу прощения Борис Михалыч" я была прощена. Даже пару комплиментов отхватила по поводу своего цветущего вида и девичьей памяти.

После завтрака опять прощание. Крытая повозка уже загружена вещами и гостинцами, извозчик ждет указаний, две кобылки топчутся на месте.

— Иди сюда, сынуля. — подхватила я Диму на руки. — Бабушкам и дедушкам привет передавай.

— Холосо. — серьезно кивнул он. — А ты пока от… от…

— Оттянись? — предположила я.

— Нет. — помотал головой сын. — От…

— Оттопырься?

— Бабуска! — повернулся он к Риате Власовне. — Как ты сказала?

— "Отдохнет мама" я сказала. — покачала она головой, глядя на меня.

Если бы я сейчас издала б какой-нибудь звук, то это был бы звук конфуза.

Уезжали все, махая нам руками в окошко повозки. Глаза опять защипало от слез.

— Что значит "оттопыриться"? — вернула меня из уныния Тания Власовна.

— Знаете, отдых — это смена деятельности. — важно высморкалась я в платок. — Погнали оттопыриваться! У меня есть идея.

Глава 11. У нас "товар" приехал, а "купец" на смотрины не явился

В свой дом я вошла легонько напевая. Ну ладно. Горланила я.

— Я-а свобо-оде-ен, словно птица в небеса-ах!

Бабушка морщилась и даже страдала. Её можно понять. Голосом боженька меня одарил крепким, а вот со слухом небольшие проблемы. Иногда срываюсь, порой затягиваю, а бывает и слова теряются и я иду в пляс. И плевать, что музыка у меня играет только в голове. Я девочка, я бабушка, я родившая, я беременная… Короче, мне можно.

— Тания Власовна, — отбила я руками по плечам, груди и коленкам — А давайте организуем нечто эдакое! — и плечами еще потрясла "цыганочкой".

— Если ты не будешь орать, то я за. — согласилась она. — Куда идти и что делать?

Решила сначала идти в салон. И работу печную примем, и девочек подковырнем, и Розу Иосифовну встретим.

Роман немного повозмущался, но все-таки приготовил одно блюдо. Надо ему премию выписать, наверное. Или не надо. Смотря сколько еще возбухать будет.

Тесто на булки раскатали тонко, обмазали одну часть сыром, вторую вареньем, а третью Рома посыпал корицей. Недешевое, кстати, удовольствие. Потом пришлось учить парня заплетать косу. Можно было бы и свернуть, но я захотела именно косу.

— Ром, ты учись плести. — вещала доверительным тоном. — Вот наплодишь девочек, там и пригодятся твои умения.

— Почему девочек? — только и спросил он.

— А ты что-то имеешь против? — нахмурилась я. — В глаза мне смотри! Нет? Вот и правильно, вот и молодец! Плети ещё одну.

"Бабки" получились красивыми и ароматными. Если местные евреи не оценят, то я все сама съем.

"Сваха" сияла под солнышком и соперничала с новой вывеской Ермолая Аристарховича. "Ювелирная мастерская ЕА" было выведено бархатным бордовым. Сама же вывеска слепила золотом. Да и самодовольная рож… то есть лицо ювелира сияло и искрилось. Даже фингал под глазом был каким-то торжествующим.

— Вот, соседушка! — держась за спину весело произнес ювелир, выйдя нам навстречу. — Обновил, значится. Спасибо за наводку.

— Какую водку? — тихо спросила у меня Тания Власовна.

— Здесь водка есть? — также тихо спросила у нее я.

— Здравствуйте. Что с вами случилось? — вежливо уточнила подошедшая Ираида, уколов нас взглядом.

Я ж просто спросила! Чего так громко смотреть на меня?! Самогон и настойки я тут видела. Вино даже было. А вот чтобы водочка… Это ж мне на примочки всякие, да на растирания! Хотя, самогон на перцу очень даже неплохо справляется с этим. Но ностальгия уже царапнула.

Рассказ Ермолая Аристарховича оказался довольно скупым на события, но богатым на ругательства. Поэтому расскажу своими словами.

Вывеску обновили работники в своей мастерской. Для начала сняли старую, увезли, а вернули уже готовую, обновленную.

Установка прошла не по плану. Двое поднялись на второй этаж и прикрепили. Вверх ногами. Сняли, повернули и выронили. Естественно попали по ювелиру, контролирующему процесс с улицы. Вывеска цела. Ювелир не очень.

— Я ведь ему говорю: "левый угол выше", а эта стекляшка правый поднимает! И что характерно, второй опускает левый. Приколотили боком! Я им кричу, а они за стуком молотков ничего не расслышали. Потом ещё обижались на меня за то, что я им заплатил мало!

Фасад здания теперь пестрел ввинченными крюками, которые мастера вбили, чтобы название ювелирного магазина повесить. Вот только не вышло. Ермолай Аристархович возжелал сделать как у нас и плотно прикрутить вывеску к стене. В принципе, получилось неплохо. Теперь ветер, если разойдется, то престанет хлопать и грохотать хотя бы здесь.

Предложила повесить кашпо с цветами на оставленные крюки. Красиво должно получиться. Ермолай Аристархович задумался. Под эту задумчивость я и пихнула ему список "женихов" для Серафимы.

Иришка поболтала с ювелиром об осмотре лекарем и разобрались с мазями и другими лекарствами. Мы вежливо подслушивали. Я как услышала, что мастера, которых нанял Ермолай Аристархович, нам вчера печку ремонтировали, то пятки