Я пожимаю плечами, и он меняет тему:

— Проверь еще раз документы, телефон, зарядку. Карточку положила? Вдруг телефон сломается, а ты без денег.

— Да-да, я все положила.

— Хорошо.

В тот вечер, когда Жене не дали доесть банан, я его смешила и обнимала, у самой же сердце разрывалось. С одной стороны, хотелось, чтобы меня все оставили в покое. С другой — я до смерти боялась снова потерять Илью.

Он пришел совсем поздно. Около полуночи.

Сначала подорвалась Газировка, которая спала на полу у моей постели, — словно охраняла нас с маленьким Ветром от врагов. Она, как и я, чувствовала ответственность за ребенка Ильи. Боялась сомкнуть глаза, пока хозяин не явится. Тремя часами ранее мы с ней кое-как успокоили Женю, рассмешили, обласкали, искупали, накормили.

Услышав щелчок замка, я быстро глянула на часы. Затем придвинулась поближе к сопящему мальчику и зажмурилась, притворяясь спящей. По квартире Илья двигался максимально тихо. Сказал несколько добрых слов Газзи, потом принял душ и пришел к нам. Секунд десять пялился на нас спящих, словно стеснялся разрушить открывшуюся ему идиллию. Затем лег с краю.

Тесно. Идея ночевать у меня была плохой. Я думала о том, что лучше бы он поехал к себе.

Газировка со спокойной душой отправилась на свой лежак в кухне, словно передавая Ветрову эстафету по защите. И я прикусила губу. Так верить хотелось. Просто верить! Что он простил мне предательство. Что действительно не смог без меня. Что я не дура, которая ждала его вопреки всему. Что на самом деле у нас все по-настоящему.

Хотелось, но слова Тамары Витальевны прочно врезались в память.

Илья обнял меня, притянул к себе. Я была в пижаме — не спать же с ребенком в одной постели раздетой! Илья — в одних боксерах. Он погладил меня через ткань и поцеловал в шею.

— Поля, — прошептал. — Уснула уже? Может, пойдем в ванную? — Его рука легла на мой живот, начала поглаживать. — Я соскучился. Тебе будет хорошо, обещаю.

От него пахло коктейлем из свежести, сигарет и алкоголя. Не противно, просто непривычно.

— Обещаю, я буду внимательным и осторожным.

Я сжалась в комочек и опять зажмурилась.

Он помедлил.

— Что-то не так? Я снова нагрубил? — спросил тихо.

— Нет.

Не сегодня. Ты нагрубил не сегодня.

— Аня что-то сделала?

Не дождешься, Илья.

— Нет, она прелесть, — ответила невозмутимо.

— Тогда…

— Мы можем просто уснуть? — спросила я еще тише. — Нет настроения.

Он помолчал.

— Конечно, без проблем. Устала? Иди сюда. — Обнял меня крепче, и я переместилась к нему на грудь. Устроилась поудобнее и попыталась расслабиться.

— Хорошо отдохнул? — спросила перед тем, как провалиться в забытье.

— Да, отлично. Завтра расскажу подробнее. Тебе от Ярика привет.

Спала я в ту ночь неважно. Было тесно и жарко, потому что Ветровы повсюду: и слева, и справа! И все ко мне прижимаются, каждый хочет именно со мной обниматься! Развалились удобно и дрыхли, захватив всю мою территорию. Хоть к Газировочке уходи на кухню.

А вот утром я почему-то проснулась в хорошем настроении. Не знаю почему, просто так было. Прислушалась к себе и запомнила это ощущение правильности происходящего.

Сегодня же, перед отпуском, отчего-то стало тоскливо.

После обеда мы едем ко мне. Я еще раз проверяю сумку, затем мы выходим на улицу и ждем Тамару Витальевну — она должна вот-вот вернуться от подруги. Пять дней Газировка будет жить у соседки, на выходные Илья пообещал забрать собаку. У них по плану грандиозный отрыв на даче.

— Вон и Тамара Витальевна, — улыбаюсь я, кивая на соседку, появившуюся в конце улицы.

— Своеобразная женщина, — беззлобно усмехается Илья.

— В каком плане?

— В плане, что она себе на уме.

— Я не представляю, как бы справлялась со своим графиком без нее. Газировка к ней привязалась. Она очень внимательна и действительно за меня переживает. Она действительно мой близкий человек.

— Полиночка! — улыбается соседка, когда подходит. Берет меня за руки и смотрит в глаза. — Как я рада, что ты едешь отдохнуть! До последнего боялась, что передумаешь!

— Добрый день, — здоровается Илья.

— Добрый, — бросает она. Потом возвращается ко мне. — Отдохни шикарно. Пообещай мне.

— Обещаю, — киваю я, улыбнувшись.

— Сделай то, о чем мы с тобой говорили. — Она мне подмигивает.

Я округляю глаза, умоляя заткнуться, но Тамара Витальевна продолжает:

— Развлекись на полную катушку! Что случается в Турции, остается в Турции, — добавляет, понизив голос. Добавляет при стоящем рядом Илье!

У меня от шока вытягивается лицо, глаза сейчас из орбит вылезут! Я замираю, забывая дышать. Близкий, блин, человек.

— За Газировкой я ради такого дела присмотрю, — заканчивает свою убийственную речь Тамара Витальевна. И победоносно смотрит на Илью.

Тот слегка прищуривается.

— Что вы такое говорите, — начинаю злиться я.

Паника хватает за горло. Не могу я с ней прямо сейчас поругаться: я ей собаку оставляю почти на две недели! Она правда не понимает, что эти намеки более чем прозрачные? И моя реакция, бесспорно, служит подтверждением, что мы с ней действительно обсуждали нечто подобное, но я не могу взять себя в руки — слишком сильно злюсь.

Бросаю быстрый испуганный взгляд на Илью. Тот спокоен и серьезен, как обычно. Сердце больно колет. Зачем она так делает? С какой целью?

В машине едем молча. Заезжаем за Мией и Ниной.

Илья выходит из «прадика», чтобы помочь с сумками. Сестра с племянницей замирают у подъезда и нерешительно