– Я ничего этого не делала, – быстро качаю головой. – Артем, успокойся, пожалуйста!

– Успокоиться? Это после такого-то?! – еще больше ярится он. – Ты сделаешь тест! Если он окажется положительным… Я тебя закопаю, ты у меня землю есть будешь и ею же дышать.

С этими словами он меня отпускает, снова внимательно смотрит.

Не успеваю выдохнуть, как он рявкает:

– Я пошел заказывать тест, а ты оставайся здесь, ни шагу из кухни! Молись, чтобы тест оказался отрицательным…

Артем показательно бренчит ключами, в доме каждая комната закрывается на замок, а ключи только у него. Одна из маленьких граней его безумия. Он шагает в коридор.

Я морщусь от того, как сильно он бахает дверью. Слышу поворот ключа в замочной скважине.

Оседаю прямо на пол, возле брошенной им сумки.

Я бы помолилась, честно. Да толку-то? Ведь я обалдеть как беременна…

Узнала сегодня утром.

Не давали покоя слова свекрови про капустный пирог. Ладно бы только это, но я и на другие запахи стала реагировать. К тому же трехдневная задержка говорила сама за себя.

Я купила тест, сделала его и убедилась, что Виталик все же оставил мне незабываемый подарочек.

Весь день проходила будто во сне.

Не знала, что делать.

По-быстренькому на аборт, чтобы никто ничего не узнал? Но у меня так не получится, Артем постоянно интересуется, где я и что делаю.

Да к тому же ну как бы я пошла на аборт? Это же ребенок ВИТАЛИКА! Не какого-то там левого мужика, которого я видела раз в жизни, а Реброва…

Единственного человека, которого я любила по-настоящему.

Единственного, от кого я вправду хотела бы родить.

«Если я узнаю, что ты мне изменяешь, я проломлю стену твоей головой, Шанна!» – такое обещание Артем дал мне, когда рассказывал про свою импотенцию.

И что мне теперь делать?

Через полчаса он явится, заставит меня сделать тест… Заставит при нем, в этом я не сомневаюсь. А потом что?

Я будто в реальности вижу кулак Артема, летящий мне в лицо. Становится так страшно, что начинаю икать.

Бездумно подтягиваю к себе сумку, перебираю вещи. Как будто тут сейчас волшебным образом должно найтись какое-нибудь секретное оружие, которое поможет мне защититься.

Оружия в сумке нет. Есть бумажные платочки, паспорт, немного налички, Мишкино свидетельство о рождении. Брала документы с собой вчера, когда водила сына к врачу, да так и забыла выложить. Еще есть телефон, подаренный Виталиком.

Телефон!

Почему я стерла номер Виталика? Ну вот почему? А впрочем, он, скорее всего, укатил на службу в неизвестное далеко. Ведь редко бывает в городе.

Может, в полицию позвонить? И что я им скажу? Здравствуйте, мой муж сейчас будет меня убивать за то, что я нагуляла ребенка? Да Артем их даже в дом не пустит. А потом все равно прибьет меня, даже будет делать это с большим азартом.

Может, позвонить свекрови, чисто по-женски попросить помощи? Но она не тот человек, кто поможет. Разве что еще больше подбодрит сына.

Есть еще коллеги, которые… работают на моего мужа.

А больше некому позвонить.

Господи, как мне это все надоело! Все время бояться, засовывать язык в задницу, чтобы не сболтнуть лишнего и не спровоцировать Артема. Улыбаться, когда хочется плакать, делать, что он велит. За жизнь свою трястись! За здоровье!

Человек я или нет?

Открываю окно. Благо оно без решеток, потому что стекла небьющиеся, толстые. Артем специально такие установил, чтобы не уродовать дом решетками.

А потом совершенно бездумно перевешиваюсь через окошко и прыгаю во двор.

Ушибленная о кухонный кафель коленка тут же отзывается болью, но я не обращаю на это внимания.

Хватаю Мишку в охапку и бегу с ним на улицу.

У меня есть полчаса… Точнее, двадцать пять минут – пять я глупо потратила на сидение на одном месте.

Но хоть какая-то фора.

Глава 13. Куда бежать?

Шанна

– Мама, куда мы бежим? – спрашивает Мишка, едва поспевая за моим быстрым шагом.

Сначала я несла его на руках, но уже через пару кварталов взмокла, выдохлась, опустила на землю. Мишутка весит уже восемнадцать килограммов, не натаскаешься.

– Мам, мы куда? – продолжает он теребить меня больным вопросом.

А я понятия не имею, куда мы.

Плана нет!

В голове такая густая каша, что не размешаешь даже самой прочной ложкой.

Знаю одно – к Шувалову не вернусь ни за что.

Козел! Как же он меня достал!

В землю он меня зарыть решил. Ага, сейчас! Больше не позволю обращаться с собой как с грязью. Хватит, натерпелась, намучилась. Глаза бы мои его больше не видели.

Тут же срываю с правой руки кольцо и швыряю его в канаву. Там ему самое место.

– Я лошадку хочу… – хныкает Миша, совсем не довольный тем, что его оторвали от новой игрушки.

Мы останавливаемся у какого-то многоквартирного дома, сворачиваем во двор.

Тут детская площадка, и лошадка имеется, правда на пружине, а не на колесах, как та, что осталась в нашем дворе.

– Поиграй немножко, – прошу своего малыша.

Он, наивная душа, с радостным визгом несется к лошадке, тут же забирается на нее и принимается объезжать.

Я стою рядом, слежу, чтобы не упал.

А сама думаю свои черные думы.

Вечереет, дует прохладный ветер. Зябко ежусь, я ведь в домашних шортах и белой футболке, еще спасибо, что не в тапочках, а во вьетнамках, которые обычно ношу на кухне.

Насмерть не замерзну, конечно, ведь на улице апрель, а не февраль, но холодно, а дальше будет только хуже.

Хорошо, хоть Мишка одет по-уличному – на нем курточка и шапка.

Тем не менее он скоро тоже замерзнет, захочет есть, спать. Не на площадке же нам ночевать.

Куда нам идти? В отель? Артем найдет меня там за полчаса! Никаких хостелов и прочих благ цивилизации в нашем городке нет. А даже если бы и были, нас там искали бы в первую очередь.

Друзья? Нет надежных.

Отец?

Отец!

Мы не общались давненько. Кажется, в последний раз говорили два месяца назад – я поздравляла его с двадцать третьим февраля. Мы вообще с ним после смерти мамы почти не общаемся…

Все-таки звоню ему.

– Пап, – мой голос дрожит, но я продолжаю говорить: – У меня неприятности…

– Что случилось? – тут же беспокоится он. – Ты Артему звонила? Где ты? Я сейчас сам ему позвоню, и он…

– Не надо звонить Артему! – почти кричу и выдаю главное: – Я ушла от него…

– Ты что творишь, дочь? – он моментально выходит из себя. – Как ты можешь такое говорить? Такой хороший муж, заботливый…

В этот момент окончательно понимаю – папа мне не союзник. Впрочем, я это и раньше знала, ведь поначалу жаловалась ему сдуру. Поддержки было ноль. Оно и неудивительно, ведь Артем устроил его в один из своих магазинов начальником склада. В кои-то веки у отца появилась нормальная работа, которой он дорожил.

Но он же мой папа! Я ведь должна быть для него важнее работы, так?

Отец тем временем продолжает:

– Тебе выпал настоящий туз, когда вышла замуж за Шувалова, так цени, дочь.

– А ты не хочешь спросить, почему я ушла? – стону на выдохе. – Хоть бы послушал…

– Что тебя слушать? – перебивает он меня. – Выкинь из головы бабью дурь, позвони мужу!

На этом я кладу трубку.

Тру переносицу, силясь унять слезы, которые уже давно готовы прорваться.

Вижу входящий от отца и сбрасываю. А потом понимаю, какую глупость я совершила, позвонив ему. Он же сейчас начнет названивать мужу! Так он меня и найдет, причем очень быстро.

Достаю сим-карту из телефона и бросаю на дно сумки. Выключаю телефон.

Ну вот, я без связи.

Даже такси не смогу вызвать.

Может, в полицию?

Ага, ага, и насколько быстро они позвонят моему мужу? Он же сразу заберет меня оттуда!

Мысленно перебираю в голове всех друзей-знакомых, кто хотя бы чисто теоретически мог меня выручить, и не нахожу такого. Нет в этом городе человека,