— С ума сойти, — Вика поражена моим откровением.

— Благодаря Арсу я вытащил вашу мотошколу, — продолжаю сражать Вику правдой. — Он каждый день давал мне во сне инструкции, что и как делать. Я просыпался утром, ехал в мотошколу и делал все ровно так, как велел во сне Арс. И получалось. Поэтому если Арсений сказал тебе что-то во сне, обязательно надо сделать, как он велел.

— Он велел не корить себя, — бормочет, опустив глаза.

— Значит, не кори себя.

— Как не корить? — снова поднимает взгляд. — Давай будем честны, Влад: мы виноваты в его смерти.

Новые слезы заструились по щекам Вики. Вытираю их аккуратно большими пальцами.

— Арс не винит нас. Я много говорил с ним об этом.

— Мы предали его, — настаивает. — И сейчас предаем.

Вздохнув, снова прижимаю Вику к себе. Она зашлась в новом горьком плаче.

— Никто не виноват, Вик. Так сложилось. Люди умирают: кто-то раньше, кто-то позже. Мог бы Арс тогда не погибнуть? Мог бы. Если бы надел шлем. Или если бы не гнал на сумасшедшей скорости. Или если бы ребенок не выбежал на дорогу за мячом. Или если бы этот мяч в принципе на дорогу не покатился. Или если бы Бергер не прервал нашу с Арсом драку. Или если бы Марго не ляпнула лишнего. Или если бы между мной и тобой ничего не произошло. Или если бы ты не приехала в Россию, а осталась жить и учиться в Израиле. Или если бы мы с тобой в принципе не полюбили друг друга, — замолкаю, чтобы сглотнуть ком. — Целая цепочка закономерных событий привела к тому, что Арсения больше нет. Не надо винить себя. Хотя бы потому, что Арс нас не винит.

Шмыгнув носом, Вика снова вытирает слезы.

— Я не поняла, какая Марго?

Не надо было это говорить. Но раз уж вылетело, то продолжать скрывать бессмысленно.

— Которая была с нами в Турции. Помнишь ее?

— А, эта. Твоя поклонница. А при чем тут она?

— Марго проболталась Арсению про нас с тобой в Турции.

Вика леденеет.

— Что!?

— Не то, что бы она специально... Типа просто к слову пришлось. Арс разговорился с ней у Бергера, показал фотографии Кирилла. На одной из них была ты. Марго узнала тебя и ляпнула, что мы с тобой мутили.

У Вики дрожат губы.

— А как ты узнал?

— Арс рассказал мне во сне. Я поехал к Марго, спросил, она подтвердила. Она сильно раскаивалась, плакала и все такое. Утверждала, что не преследовала злого умысла. Просто узнала, что Сеня женился на тебе, сильно удивилась и ляпнула, не подумав.

— Так вот, как он узнал, — тихо бормочет себе под нос. — Марго рассказала.

Вика поникла, отвернулась от меня к окну. Смотрит на лунный свет, что пробивается в комнату сквозь белую занавеску. Обнимаю Вику со спины, прижимаю к своей груди.

— Не вини себя ни в чем. Тем более Арс сам тебя просил.

Долго молчит. Не плачет — уже хорошо.

— Ты прав, — отвечает после очень долгой паузы. — Никто не виноват, что Арсений погиб. Я буду стараться больше не корить себя. Но... Знаешь, его так не хватает.

Голос Вики задрожал, и она замолчала.

— Знаю, — шепчу. — Мне тоже очень его не хватает. Я бы хотел, чтобы Арс был жив.

— Я тоже.

Мы говорим это, прекрасно понимая главное: если бы Арсений не погиб, мы с Викой никогда бы не были вместе. Я бы не полез в их семью, а Вика не ушла бы от мужа. Мы бы виделись в лучшем случае раз в год на каком-нибудь семейном празднике, здоровались бы друг с другом и на этом все. Нас бы не было. Но зато был бы жив Арс.

Я укладываю Вику обратно в постель, обнимаю, и она засыпает, размеренно посапывая. Утром даю ей отдохнуть подольше и сам отвожу Кирилла в детский сад. Я обожаю проводить с ним время, обожаю играть, разговаривать, читать Кириллу книги. Он сын Арсения. Он сын моего лучшего друга. И так сильно на него похож. Такой же белокурый и голубоглазый.

— Дядя Влад, а почему идет снег? А почему он белый? А почему зимой холодно? А почему Дед Мороз не приходит летом? А почему...

Кирилл задает тысячу «почему?» в минуту. Я улыбаюсь и терпеливо отвечаю на каждый вопрос.

Иногда я вспоминаю, какой трагедией для меня стали слова Вики четыре с половиной года назад о том, что она беременна от Арсения. Это был мой личный конец света. А сейчас я смотрю на Кирилла, держу его за руку, разговариваю с ним и понимаю: я очень сильно люблю этого ребенка, и я счастлив, что он есть.

Отведя Кирилла в сад, еду не к себе в офис, а на кладбище к Арсу. Я часто сюда приезжаю. Раз в неделю точно. Я был три дня назад, но сегодня после ночного разговора с Викой захотелось навестить Арса еще раз. Тем более мне есть, что ему рассказать.

— Здорова, чувак, — хлопаю ладонью памятник. Смотрю на фотографию Сени на нем.

Сердце острой болью пронзает. В легкие словно стекловаты насыпали: каждый вдох мучителен. Сглатываю тугой ком в горле, даю себе немного времени унять бурю чувств. Медленно успокаиваюсь. Очищаю ладонью лавку от снега и сажусь. Смотрю на Арса.

— Общался вчера вечером с гендиром твоей мотошколы, — начинаю. — Дела стали идти хуже. Вике я еще не сказал, чтобы она не расстраивалась. Сложно выдерживать конкуренцию с автошколами. Да, я знаю, что ты хотел только мотоциклы, без автомобилей. Типа в этом твоя фишка. Окей, я не спорю. Ну будем сейчас что-то думать с гендиром. У меня была идея обучать не просто езде на мотоциклах, но еще и участию в мотогонках. Надо обсудить это с Бергером. А ты что думаешь?

Замолкаю. Вдыхаю глубоко морозный воздух. Смотрю на Арса и в ответ на свой вопрос слушаю тишину.

— У меня в моей фирме в принципе все так же, — продолжаю после паузы. — Нанял нового айтишника. Ради интереса решил взять не с нашего факультета,