Черты лица Аменемхета не идеализированы скульптором. Напротив, художник подчеркивает те особенности, что позволяют сделать облик царя узнаваемым. В первую очередь обращают на себя внимание «острые» скулы фараона, его впалые щеки, немного выступающий вперед подбородок. Некоторые исследователи считают, что эти черты свидетельствуют о властном характере правителя, таким образом помогая запечатлеть в сознании современников и потомков решительный и непоколебимый образ монарха.

Из коллекции Голенищева также происходит статуя еще одного фараона XII династии – Сенусерта II. На этот раз материалом для статуи послужил гранит. К сожалению, изображение дошло до нас в сильно поврежденном виде, поэтому достаточно сложно, если вообще возможно, судить о его художественных особенностях.

Подлинный расцвет искусства происходит в эпоху Нового царства (ок. 1555–1069 гг. до н. э.). Именно в это время возникают огромные и пышные храмовые комплексы в Луксоре и Карнаке, строятся Рамессеум и храм в Абу-Симбеле, чей фасад украшен гигантскими статуями фараона Рамсеса II. Один из подобных колоссов, оставшихся от времени правления Рамсеса, прозванного в позднейшее время Озимандий, вдохновил английского поэта Перси Шелли на создание следующих строк:

«Я – Озимандия, я – мощный царь царей!

Взгляните на мои великие деянья,

Владыки всех времен, всех стран и всех морей!»[4]

Искусство Нового времени неоднородно. В нем встречаются две тенденции – стремление к реалистическому изображению окружающего мира и повышенная условность, декоративность.

К этой эпохе относятся две парные статуэтки – жреца Аменхотепа и его жены жрицы Раннаи. Обе статуэтки найдены в гробнице времен правления фараона-женщины Хатшепсут. В отличие от двух предыдущих семейных пар – Уджа-джера и Униу с их супругами, – Аменхотеп и Раннаи показаны идущими. Выполнены статуэтки из дорогого эбенового дерева. Украшения Раннаи покрыты золотой фольгой. Глаза супругов сделаны из стекла.

Обе статуэтки представляют образец высокого мастерства резьбы по дереву. Фигуры исполнены с большой тонкостью. Особенно впечатляет изящество образа Раннаи: легкое платье облегает гибкое тело жрицы, будто составленное из плавных скользящих линий, голову ее венчает пышный парик, одна половина которого ныне отломана. Рядом с супругой Аменхотеп смотрится более статичным. Однако, если взглянуть на него со стороны, кажется, будто его передник словно вздувшийся от ветра, призван, по задумке резчика, создать впечатление движения, устремленного вперед, в то время как вытянутый затылок жреца гармонизирует фигуру, образуя упругий волнистый рисунок, оживляющий образ Аменхотепа.

Среди самых известных экспонатов Египетского зала – очаровательная косметическая ложечка в форме обнаженной плывущей девушки.

Миниатюрная фигурка девушки вырезана из слоновой кости, парик, надетый ей на голову, изготовлен из эбена. На бедра девушки нанесены татуировки, изображающие бога домашнего очага Бэса. В вытянутых руках прекрасной пловчихи – по-видимому, служанки или наложницы, – находится коробочка в форме цветка лотоса с отодвигающейся крышкой. Скорее всего, она предназначалась для хранения косметических средств или благовоний. Это изделие – одновременно и произведение искусства, и предмет обихода – приближает нас к тем высоким стандартам жизни, которых придерживались знатные египтяне эпохи Нового царства.

Огромной выразительности удалось добиться мастеру, создавшему так называемый «Рельеф из гробницы вельможи или военного» (другое название «Плакальщики»). Это произведение несет на себе черты амарнского искусства, связанного с именем фараона Эхнатона, властителя, буквально перевернувшего уклад жизни Древнего Египта с ног на голову.

Эхнатон осуществил крупнейшую в истории страны религиозно-политическую реформу, не просто утвердив первенство одного бога Атона (символизирующего солнечный диск), но фактически отправив всех остальных богов в изгнание, нанеся таким образом страшный удар по жреческому сословию. Подобно тому как в далеком будущем Петр Великий выстроит на берегах Невы Петербург, Эхнатон основал новую столицу, город Ахетатон[5]. Реформа царя коснулась и произведений искусства. В его портретах и портретах его семьи величественность и неприступность уступили место нежности и проникновенности. Изменились и пропорции человеческих фигур, ставшие удлиненными и тонкими, даже хрупкими.

После смерти царя Ахетатон был заброшен. Дворцы царской семьи и дома ремесленников поглотила пустыня. Египет вернулся к прежней дореформенной жизни. Однако в искусстве влияние нововведений Эхнатона ощущалось и при его потомках, например юном Тутанхамоне. После восшествия на престол Тутанхамон перенес столицу Египта в Мемфис. Рядом с городом в древнем некрополе Саккара, отмеченном пирамидой Джосера, отныне хоронили представителей знати. В одной из гробниц Саккары как раз и были обнаружены «Плакальщики».

Рельеф представляет собой изображение шестнадцати мужчин, оплакивающих усопшего. Традиция погребального плача ведет свое происхождение от мифа об Осирисе. Убитый старшим братом Сетом бог плодородия Осирис был оплакан супругой Исидой и сестрой Небетхет. С тех пор в похоронном ритуале египтян обязательно участвовали плакальщицы или плакальщики.

Расположение фигур на рельефе напоминает танец. Каждый участник церемонии выражает особое состояние скорби – кто-то распростерся по земле, словно не в силах совладать с чувствами, кто-то протягивает руки к небу, оглашая пространство стонами. Надмирный покой искусства прошлых веков будто отставлен в сторону – степень эмоционального накала в «Плакальщиках» доведена до предела. Пластически это подчеркнуто преобладанием ломаных линий и контрастным сопоставлением фигур. Рисунку присуща разная степень нажима – некоторые контуры кажутся вдавленными в плоскость, некоторые едва проведены по ней, что обеспечивает богатую игру света и тени.

К началу Позднего периода относятся канопы (так называются погребальные сосуды) с головами сокола, шакала, павиана и человека. В канопах содержались внутренние органы усопшего, стараниями бальзамировщиков превращенного в мумию.

В Египетском зале мы также встречаем ряд саркофагов, мумию женщины, ранее считавшуюся мумией жреца Хор-ха, а также мумию кошки – животного, почитавшегося священным.

В смежном зале на стенах развешаны погребальные пелены. Они относятся ко времени римского владычества в Египте. Еще в эпоху эллинизма, когда Египтом правили цари из династии Птолемеев (происходившей от одного из полководцев Александра Македонского), к египетскому искусству начала подмешиваться греческая художественная традиция. В римскую эпоху этот процесс продолжится.

На погребальных пеленах из Пушкинского музея, выполненных во II веке, встречаются как вполне канонические образы, так и персонажи, трактованные реалистически – в греко-римском духе. Скажем, сам умерший написан объемно, в трехчетвертном повороте. А вот сопровождающие его боги (развернутый в профиль Анубис и изображенный анфас Осирис, представленный в виде мумии) выглядят условно. Наиболее тщательно проработано лицо покойного. Как правило, оно писалось на отдельной ткани, которая затем нашивалась на пелену. Пелена предназначалась для того, чтобы заворачивать в