лагере также были носители фашистского стиля. Фашистом, безусловно, был эсэр Савинков. Его знаменитая фраза: «не бремя долга, но радость игры. Я не говорю: я должен. Я говорю: я так хочу. Почему? Не все ли равно. Я так хочу. Пью вино цельное. Ибо мой предел — алый меч." Показательно, что он очутившись в эмиграции политически был некоторое время увлечен фашистскими идеями в первую очередь из-за очевидного сходства темперамента и внутреннего экзистенциального типа.
Среди деятелей «пролетарского» искусства к представителям «фашистского стиля» ближе всего стоят Филонов и Маяковский, оба сторонники футуризма, холодного стиля, оба — дэнди в жизни, погруженные в поиск экзистенциальных, предельных опытов. Образы Филонова по-фашистски внегуманны, это знаки холодных объектных реальностей, схваченных прямо, без опосредующей и сглаживающей цензуры гуманистической культуры. В некоторых работах («Пир Королей», к примеру) Филонов прямо апеллирует к той «новой иерархии», о которой говорит Юнгер. Вообще, полотна Филонова ближе всего стоят к немецкому экспрессионизму из русских авангардистов. В отношении «фашизма» Маяковского следует быть гораздо осторожнее, так как для настоящего представителя «фашистского стиля» он слишком ангажирован в богему и слишком криклив.
Это лишь несколько примеров, которые, на наш взгляд показывают насколько точна типология, разработанная Армином Мелером и насколько она применима для рассмотрения культурно — политических реальностей, на первый взгляд, предельно далеких от того, что ассоциируется обычно с термином «фашизм».
Холодный анализ холодного стиля
В конце нашего исследования хотелось бы сделать несколько замечаний, но уже не по поводу «фашистского стиля», но по поводу специфики метода, предлагаемого Армином Мелером. Надо отметить, что Мелер, равно как и другие современные немецкие историки, — Эрнст Нольте, Вольфганг Випперман, Клаус-Петер Хепке и т. д., — ставят своей основной задачей уйти от «криминализации сознания», которой подверглась немецкая мысль и немецкая наука после 1945 года. История должна быть понята холодно, вне сентиментальных предпочтений и моральных табу, поскольку только так мы можем понять и объяснить сущность происшедших в ней событий. Даже если рассматривать «фашистский феномен» как абсолютное зло, и гуманистическая традиция имеет все основания поступать именно так, никто не может запретить исследование зла, попытку постичь его тайные причины, логику его рождения и развития. Объективные выводы, которые могут быть сделаны из подобного исследования, у «праведника» и «дьяволопоклонника» будут, естественно, прямо противоположными, но это уже святое дело их морального выбора, дело их совести. Важно лишь не искажать в угоду партийным или идеологическим предрассудкам реальную картину мира, не искажать пропорций действительности в угоду конформистским клише. Метод Армина Мелера — это «холодный метод». Его спокойствие при разборе такой «опасной» темы как «фашизм» уже свидетельствует о том, что он вступил на путь поиска исторической правды сознательно и с полной ответственностью, не боясь прийти к самым неожиданным и тревожным результатам. Но как говорил один из провозвестников «фашистского стиля» в Европе Фридрих Ницше — «Нога познающего неохотно вступает в воду познания не тогда, когда она грязна, но тогда, когда она мелка».
