Как видите, можно выдумывать топонимы по земным моделям, а можно просто поиграть звуками, создать искусственное слово. Интересно, что приемы у многих авторов сходны: в их топонимах обилие сочетаний гласных. И во всех именах – почти сплошь звоюше и звучные согласные, глухих согласных совсем нет. Иногда такие изобретения носят шутливый характер; иногда используются совершенно серьезно.

Фантасты фантазируют, а конструкторы обдумывают проекты новых космических кораблей. Мы начали об1ивать Космос. Пройдет немного времени – и на космических картах появятся новые названия. А нам остается только гадать, будут наши потомки трезвыми рационалистами, называющими звезды сухим набором букв и цифр типа K-131H, или романтиками, которые злую, коварную желтую звезду назовут желтой Розой.

АНКЕТА

За круглым столом – фантасты

Готовя этот номер, мы обратились к ряду писателей-фантастов с просьбой ответить на нашу анкету.

Полученные ответы словно бы собрали за редакционным столом непохожих, разно думающих и пишущих, во многом друг с другом не согласных но, на наш взгляд, одинаково интересных собеседников.

Текст анкеты – перед вами. И вот как ответили на нее писатели-фантасты.

Cергей АБРАМОВ

Первый фантастический роман начал писать в школе. Было мне тогда от роду девять лет, учился в третьем классе, «бредил» Жюлем Верном и обоими Беляевыми. На утаенные монетки справил себе общую тетрадь, сидел по вечерам на кухне, макал перо-вставочку в чернильницу-невыливашку, «Строгал нетленку». Увы, опубликовать ее не пришлось, для потомства она утеряна, помню лишь заголовок: «Приключения Василия Зубрикова». Судя по этому, роман делался на отечественном материале и уж наверняка – о делах насущных. С тех пор (уже сменив вставочку на пишущую машинку) старался в своей фантастике (и работая с отцом, и самостоятельно) в будущее далеко не забираться. Максимум – в завтра. Всегда было интересно подумать о том, как поведет себя современный нам – обязательно молодой! – человек в обстоятельствах необычных, стрессовых, фантастических, какие проявит черты характера, отступит ли перед трудностями или пойдет напролом, сумеет ли доказать (пусть хотя бы себе самому), что он – Человек нашего Сегодня. Честное слово, доказать сие – задача из важнейших. И для героя, и для писателя, кто дал жизнь герою. А фантастическая ситуация, на мой взгляд, позволяет герою раскрыть себя, свои лучшие качества наиболее полно. И я не очень-то понимаю, почему нужно отделять фантастику от «большой» литературы. Любой литератор – фантаст он или бытописатель – всегда исследователь, И предмет исследования – Человек. И жизнь. Так и только так: фантастическая ситуация – средство, человек – цель.

Впрочем, в нашей фантастической литературе бывало и наоборот, случались такие книги. Где они? Кто их вспомнит? А мечтатель Мвен Маас живет, и ведет вечный бой с мещанством и косностью благородный дон Румата, и тонкие, лиричные герои Гора – рядом с нами…

Кстати, все они – «лирики» по духу, хотя кое-кто – «физик» по профессии. Иначе и быть не может: разум и душа едины, и пропасть между ними придумана скучными и недалекими «технарями».

Существует литературный анекдот: некий поэт написал стихотворение о любви и поспешил объявить миру, что, дескать, «закрыл тему». Но тема упорно не желает «закрываться» вопреки утверждению поэта, и тысячи поэтов после него будут в строках своих страдать и ликовать, мучиться ревностью и торжествовать победу. Нет «закрытых тем», как нет и «кризиса жанра». Фантазия как и любовь, бесконечна, и если ты устал фантазировать, не спеши твердить о «смерти фантастики». Только за последние годы у нас в литературе появились молодые авторы, чей голос звучит уверенно и сильно. К примеру, Геннадий Прашкевич из Новосибирска. Он не только хороший фантаст (читай: фантазер, выдумщик, изобретатель), но и хороший писатель. А ведь это – два равноправных слагаемых модного нынче понятия «писатель-фантаст». Подчеркиваю: равноправных, и нельзя, на мой взгляд, отдавать предпочтение какому-либо из них…

«Уральский следопыт» имеет вкус к фантастике – к талантливой, разумеется. Хочется верить, что вкус этот не изменит ему и дальше. «Следопытские» двадцать лет – возраст невеликий, но именно тот, какому фантастика особенно необходима. Но ведь она не спрашивает о возрасте, и семидес5тилетний дед охотно спорит о ней с двадцатилетним внуком. И пусть, взрослея, «Следопыт» не забывает об этом.

Генрих АЛЬТОВ

1. Я написал два «самых-самых первых» рассказа – и оба были сразу опубликованы.

В середине 50-х годов у меня сложились своеобразные отношения с Комитетом по делам изобретений. После появления в «Вопросах психологии» первой статьи по теории решения изобретательсиих задач сотрудники Комитета старались «резать» мои заявки на изобретения: хотели показать, что нельзя делать изобретения на основе теории. А я старался давать такие изобретательские решения, которые при всем желании нельзя «Зарезать». Была, в частности, заявка на двигатель внутреннего сгорания новой системы. Мне отказали в выдаче авторского свидетельства: «Это не ново». По закону в таких случаях эксперт обязан показать более ранние материалы. Но мне ничего не показали, ссылаясь на то, что ранее сделанное изобретение – секретное. Я понимал, что меня разыгрывают. Эксперт, который со мной говорил, посмеивался, ему казалось, что он сделал неотразимый ход: попробуй, поспорь с материалом, который тебе не показывают… Я разозлился. И за три дня написал рассказ «За чертой спидометра». Художественные достоинства рассказа, я полагаю, были равны нулю, но зато подробно и точно описывалась новая система двигателя. Рассказ опубликовал журнал «Техника – молодежи» (N2 6, 1958). Со свежим номером журнала я пришел в Комитет и спросил, что мне положено за разглашение секрета. Эксперт прочитал рассказ, потер руки и радостно сказал: «Ну, теперь мы вам по всей форме откажем в выдаче авторского свидетельства – вы опубликовали описание изобретения до окончания рассмотрения заявки, а это недопустимо…» Свидетельства мне так и не дали. Лет через 10 двигатель «Переизобрели» другие люди…

Я издавна интересовался древней историей. До сих пор раз в два-три года беру какой-нибудь курс и перечитываю, вновь и вновь убеждаясь, что многие современные конфликты были не раз разыграны в Древней Греции или в Древнем Риме. Перечитывая как-то миф об Икаре и Дедале, я подумал, что из потрясающей по драматизму истории выведена пошлая мораль: не возносись, человек, держись золотой середины, ты многого не можешь… Появилась мысль написать «анти-миф». Я дня за два написал «Икар и Дед ал» – тот