– Обидно, ребята, уезжать, а мне вдвойне. Рука, говорят, у меня легкая, но – не помогла. И все же я так думаю. Мы искали сокровища далеко от дороги, а там ведь копать между корней трудно. Здесь, у самой дороги, легко. – Он взял в руки щуп. – Если нет здесь сокровища, то его здесь вообще нет!

С этими словами он ударил щупом рядом с ящиком, на котором сидел. Раздался глухой треск. И все с широко открытыми глазами, словно онемев, стали наблюдать, как он принялся саперной лопатой аккуратно снимать дерновый слой. Через десять минут на дороге стоял ящик размером с обеденный стол.

Дальше дело пошло быстрей. Ящик за ящиком доставали и ставили на дорогу – десятки ящиков!

Каждый предмет из клада позднее сфотографировали, было составлено краткое описание их и проставлена цена в немецких марках.

Ради чего же работали без отдыха наши солдаты две недели, а после – еще комиссия вместе с опытным архивариусом Владимиром Полищуком из Москвы?

Ох, и красота же была в тех ящиках! Пел тонкий саксонский фарфор. Таращил глаза шестирукий индийский Будда. Бежали по комнате солнечные зайчики от большого золотого блюда.

Когда члены комиссии извлекли на свет еще и маленькие часики, на них поначалу никто внимания не обратил.

– Зачем было прятать? – ворчал полковник Про-копюк. – Положи на дороге – никто не заметит.

Протерли часики мягкой бархатной тряпочкой, и в списке появилась новая строка: «Часы платиновые с отделкой по циферблату и по корпусу из бриллиантов. Цена один миллион марок…»

Если придется побывать в Дрездене, погуляйте по парку. В воскресные дни там отдыхают рабочие, играют дети. Около старого замка Морицбург всегда много туристов. Там сейчас национальный музей, а в залах – лучшая в мире коллекция оленьих рогов. Другие сокровища тоже народными стали. Приходи, смотри, любуйся.

Мать и мачеха

Правду старики говорят: «Родимая сторона – мать, чужая – мачеха». Да только хорошего человека и на чужой земле прутик укроет, а плохой в своем стогу сена не спрячется. Так и было. Солдаты русские на немецкой земле сражались за волю вольную, небо чистое. Фашист-ирод, хоть и на своей земле, а из-под ног «либе фатерлянд» уходила.

Случилось это 2 мая 1945 года. Минометный батальон капитана Филина вел бой на улицах Берлина. К полудню из командного пункта 217-го отдельного армейского стрелкового полка доставили приказ. Командир полка приказывал уничтожить прорвавшийся из Берлина на север 625-й немецкий полк СС.

Батальон капитана Филина быстро перешел на десять километров к северу в район города Бернау и остановился на его окраине. Начальник штаба капитан Заварский собрал командиров подразделений.

– Что мы имеем? Тридцать шесть орудий, роту автоматчиков, второй стрелковый батальон, поредевший в боях за Берлин. Невелики силы, если учесть, что воевать придется на голом месте. Самым выгодным укрытием для орудий можно считать опушку леса, куда дорога сворачивает.

– Будут другие предложения? – спросил капитан Филин. Молчат лейтенанты Панфилов и Дмитриев. Согласны, значит.

– Глушаков, а что вы головой качаете?

– Думаю, товарищ капитан. Гиблое это место – опушка леса. Встретимся в лоб с эсэсовцами. Хитрее надо бы укрыться.

Глушаков предложил: в четырехстах метрах от дороги проходит старая дамба, там и укрыться.

Как не согласиться командирам с его доводами?! Во-первых, насыпь полностью скроет от недобрых глаз все орудия и солдат. Во-вторых, всей мощью огня можно будет ударить по колонне противника. В-третьих, если немцы развернут орудия, насыпь защитит от снарядов и осколков. В-четвертых, пропустить немцев никак нельзя. Там, за лесом, слышится несмолкающий гул, ахнули минометы: у-у-у-вах, у-у-у-вах. Другая советская часть сдерживает натиск рвущейся из берлинского кольца фашистской группировки.

Что моргаю возразить лейтенанту Глушакову? Какие привести новые варианты? Все командиры согласны. Начальник штаба вопросов не задал. Комбат коротко приказал занять боевые позиции.

– Батарея лейтенанта Глушакова – с правого фланга, Панфилов – в центре, Дмитриев – слева к лесу.

Едва успели установить орудия, послышался рокот бронетранспортеров. На дороге показалась фашистская колонна. Лейтенант шепотом дал команду к бою. Медленно приближались машины, пушки, крупнокалиберные пулеметы. Эсэсовцы казались, неживыми. Сидят, не шевелясь, глядя прямо перед собой. В бинокль хорошо видно не только фигуры, но и лица – грязные, обросшие, настороженные.

Глушаков неожиданно поймал себя на том, что пытается считать проплывающие мимо лица. Но вот головная машина колонны остановилась у опушки леса, за ней замерли все другие. Что там немцам не понравилось? Может, дорогу решили разведать или что другое насторожило? Глушаков взглянул на часы, на какое-то мгновение мелькнула мысль: если враг развернет в их сторону пушки, эта минута станет последней в его жизни. Лейтенант выпрямился во весь рост и крикнул: «Батарея! По противнику – беглым! Огонь!»

Когда бой закончился и все стихло, лейтенант взглянул на часы. Прошло пятнадцать минут после первого залпа, а полка СС уже не существовало. За этот короткий бой получил 217-й стрелковый полк орден Александра Невского. К медалям лейтенанта Глушакова «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы» прибавился орден Отечественной войны I степени.

Картины из подвала

Над Дрезденом сияло послевоенное мартовское солнце. Молодежь гуляла вечерами по улицам. Работали заводы, фабрики. А война нет-нет да и напомнит о себе. Так было и в этот раз. Кто знает, может, вездесущие мальчишки обживали подвал дома или аккуратные немецкие хозяйки порядок наводили? Только обнаружили в подвале плоские небольшие ящики. В тех ящиках, может, оружие или боеприпасы. Боязно трогать. Вызвали сотрудников немецкой военной полиции. Осмотрели ящики, осторожно вынесли из подвала в безопасное место. Вскрыли. Картины! Семнадцать штук и два старинных гобелена. Гобелен – тоже картина, только выполненная из цветных шерстяных нитей с добавлением шелка.

Картины и гобелены были упакованы в бумагу и холсты. Видать, далеко собрались фашисты перевозить сокровища Дрезденской галереи, да не успели.

Доставили картины в штаб Советской военной администрации федеральной земли Саксония. Начальником отделения по розыску ценностей, принадлежащих государству и народу, был в том году майор Николай Хвостенко, а комендантом – лейтенант Георгий Глушаков. Назначили Глушакова ответственным за прием, хранение и доставку картин в Берлин.

Одному, конечно, не справиться с таким заданием. Не то, чтобы слабый был лейтенант. Всю войну прошел – от Сталинграда до Берлина. Не сробеет сибиряк перед трудностями. Только