— Милорд, — осторожно сказал сир Кейван, — может быть, пора подумать о... компромиссе?

Тайвин медленно повернулся к брату. В его глазах горел такой огонь, что Кейван невольно отступил.

— Компромиссе? — голос Тайвина был тих, но в нём слышалась смертельная угроза. — Ты видишь это? — он указал на ледяную глыбу, некогда бывшую Утёсом Кастерли. — Ты видишь, что они сделали с домом наших предков?

— Вижу, но...

— Нет никаких "но", — отрезал Тайвин. — Они превратили тысячелетний замок в надгробие. Они разграбили город, который строили мои предки. Они превратили моих людей в мертвецов.

Он подошёл к краю обрыва, глядя на простирающуюся внизу пустошь.

— Знаешь, что самое страшное, Кейван? Не то, что они это сделали. А то, с какой лёгкостью. Один день — и Западные земли перестали существовать. Тысяча лет истории стёрта, словно её никогда не было.

— Но мы можем восстановить...

— Что восстановить? — Тайвин развернулся. — Замок, который стал льдом? Шахты, залитые водой? Людей, которые служат врагу?

Он замолчал, глядя на развалины своих владений.

— Ты знаешь, что я понял, Кейван? Мы сражаемся не с обычным противником. Это не война королей, не спор о престолонаследии. Это война миров. Старого и нового.

— И что вы предлагаете?

Тайвин достал из плаща свиток — послание, полученное накануне.

— Станнис Баратеон призывает всех верных лордов к Штормовому Пределу. Он собирает армию для последней битвы.

— Вы поведёте наших людей к нему?

— Наших людей? — Тайвин горько усмехнулся. — Посмотри вокруг, брат. Какие у нас люди? Дюжина рыцарей и горстка оруженосцев?

Он снова взглянул на ледяной Утёс Кастерли.

— Но у меня есть другая идея. Если старый мир обречён, значит, нужно позаботиться о том, чтобы новый запомнил цену победы.

— Что вы имеете в виду?

Тайвин не ответил. Он просто стоял, глядя на руины своего наследия, и планировал. В его голове рождался план — отчаянный, жестокий, возможно, обречённый на провал.

Но если дом Ланнистеров должен был пасть, он позаботится о том, чтобы это падение запомнилось навечно.

Лёд может заморозить камень, но не может заморозить ярость. И ярость Тайвина Ланнистера была единственным, что у него осталось.

Пока он жив, война будет продолжаться. Даже если это последняя война в его жизни.

***

**Смерть столицы**

Сир Джейме Ланнистер видел смерть городов и прежде. Он был при взятии Королевской Гавани во время восстания Роберта, видел, как горели кварталы Блошиного дна. Но то, что происходило сейчас, не было похоже ни на что из виденного ранее.

Это было не разрушением. Это было стиранием.

Час, обещанный Королём Ночи для эвакуации мирного населения, истёк. Большинство жителей успело покинуть город через северные ворота — бесконечная процессия повозок, всадников и пешеходов растянулась по Королевскому тракту на много миль. Но те, кто остался — солдаты, рыцари, городская стража и просто упрямцы, не пожелавшие бросить свои дома, — теперь платили за это решение.

Джейме стоял на стене Красного замка, наблюдая за началом конца. Рядом с ним были сир Барристан Селми, несколько гвардейцев и горстка лордов, которые предпочли смерть изгнанию.

Первый залп танков раздался точно в полдень.

Двенадцать тяжёлых орудий выстрелили одновременно, их снаряды — глыбы магического льда размером с винную бочку — проскочили над городскими стенами