Красный жрец
Глава 1
Дым въедался в легкие, как тысяча раскаленных игл. Капитан Алексей Морозов прижался к стене горящего склада, чувствуя, как защитный костюм плавится от жара. Радиосвязь трещала помехами, голоса коллег терялись в реве пламени. Где-то наверху, за стеной огня, кричал ребенок.
— Черт возьми, — прохрипел он в респиратор, проверяя показания датчика кислорода. Красная зона. Минута, может две — и баллон опустеет.
Лестница рухнула десять минут назад, погребя под собой путь к отступлению. Алексей знал этот склад как свои пять пальцев — старое здание текстильной фабрики, где теперь хранили всякий хлам. Знал каждый поворот, каждую комнату. И знал, что детский плач доносится из угловой комнаты на втором этаже, куда ведет только одна дорога — через самое пекло.
Тридцать лет службы. Тридцать лет он нырял в огонь, когда другие бежали прочь. Спас больше сотни жизней, получил дюжину наград, дважды лежал в больнице с ожогами. Жена давно перестала спать по ночам, когда он уходил на смену. Дочь выросла, считая отца героем, которого почти никогда не было дома.
Крик ребенка заглушил рев огня. Девочка, не больше семи лет, судя по голосу. Алексей закрыл глаза, представляя лицо собственной дочери в том возрасте. Те же светлые кудри, те же испуганные глаза...
Он рванул вперед.
Пламя лизнуло забрало, оплавляя пластик. Балки трещали над головой, готовые рухнуть в любую секунду. В легких жгло от недостатка кислорода, сердце билось как отбойный молоток. Но он продолжал идти, пробиваясь сквозь стену жара к источнику плача.
Дверь комнаты раскалилась докрасна. Алексей ударил по ней плечом — металл поддался с воем. Внутри, забившись в угол, сидела девочка. Белокурая, в выцветшем платьице, с огромными голубыми глазами, полными слез.
— Не бойся, — прохрипел он, протягивая руки. — Дядя тебя спасет.
Девочка кинулась к нему, и он подхватил ее, прижав к груди. Легкая, как пушинка. Такая же хрупкая, как его собственный смысл жизни.
Обратный путь превратился в кошмар. Потолок рушился по частям, огонь ревел как раненый зверь. Алексей шел на память, задыхаясь, чувствуя, как плавится костюм. Датчик кислорода завыл предупреждающе, но он уже не слышал ничего, кроме собственного сердцебиения и тихого всхлипывания девочки.
Окно. Он помнил окно в дальней стене — не заложенное, ведущее к пожарной лестнице. Если успеет...
Балка рухнула в двух шагах от него, осыпав искрами. Алексей прикрыл девочку телом, чувствуя, как огонь прожигает спину. Еще десять шагов. Девять. Восемь...
Взрыв.
Мир превратился в ослепительную вспышку боли. Алексей почувствовал, как его подбрасывает, как девочка вылетает из рук. Последнее, что он увидел — ее испуганное лицо, освещенное пламенем. Последнее, что услышал — собственный крик, растворившийся в реве огня.
Потом — тьма.
* * *
Боль пронзила сознание, как удар кинжала. Алексей застонал, пытаясь разлепить глаза. Во рту — вкус крови и пепла. В голове — туман, сквозь который пробивались обрывки воспоминаний. Пожар. Девочка. Взрыв...
Он лежал на жесткой поверхности. Не больничная койка — что-то другое. Камень? Земля? Пахло дымом, но не тем едким запахом горящего пластика и химикатов, а чем-то более естественным. Дерево. Сухая трава. Конский навоз?
Алексей заставил себя открыть глаза.
Над ним простиралось небо. Не белый потолок больничной палаты, а настоящее небо — темно-синее, усыпанное звездами, которые казались ярче, чем он помнил. Воздух был другим — чистым, с привкусом степной пыли и далеких костров.
Он попытался сесть и заорал от боли. Руки... его руки были не его руками. Тонкие, смуглые, покрытые незнакомыми шрамами. На запястьях — железные оковы, соединенные короткой цепью. Он посмотрел на свое тело и едва не потерял сознание от шока.
Это было не его тело.
Высокое, жилистое, со смуглой кожей, покрытой старыми рубцами. На груди — странные татуировки, красные линии, образующие
