льда по утрам встречали меня чистой стужей, неслышным ворчаньем. Пели сани, скрипели. Через стылую в инее площадь молодая женщина тянула ребенка на короткой тонкой веревке. Пели скрипели, сани. Искрились чудесные шкуры. Люди продвигались, Укутавшись, пар выпускали дыханий. Головы слонов и медведей я лучше всего запомнил, мерцающие в сером пространстве, что живую плоть рассекает. По вечерам возникали какие-то стертые лица, будто посторонились и отплыли, смежили пустые глазницы. Тяжелый снег по вселенной бьет как молоты гномов, кующие новое упованье каждую ночь неустанно, как скрытым жителям подобает занятым важным тайным и секретным деяньем.

Перевела Гали-Дана Зингер. // «ИО», 1994, № 1, Иерусалим.

2. Лазурь

Пер. Г.-Д. Зингер

Существовали прорастающие пейзажи, произрастившие в спаленных песках белые кубики. Сияние незнакомое нашим отцам. Разве только воображаемым предкам из потрепанных книг. Наши зоркие глаза видят: ровный ряд против ровного ряда дворов, отмеченных колышками и тонкой веревкой. Черепичные крыши в дожде, чуть красные. Песку, что посередине, — называться дорогой, сконфуженному кусту — называться деревом, презренному праху — называться Адамом, и только небо для Господа, небесная твердь во всем полноценная. Лазурь лиловеющая, выбеленная и обманный чечеточный ветер с моря, собирающий в горсть по дороге обрывки благоуханий апельсиновых рощ, пустырей и течки суглинка. В сегодняшнем кроссе к темнеющим дюнам вспыхивают нагие огни. Но свет он и есть свет, он освещает в темноте песню протеста лисиц и шакалов в округе, летучих мышей полет.

(1964)

Перевела Гали-Дана Зингер. // «ИО», 1995, № 3, Иерусалим.