Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 53
Томасси (Tomassi, 1989) отмечал, что термин портанс, который происходит от латинского ропате, имеет два значения во французском языке. Первое применяется в инженерии для обозначения максимальной весовой нагрузки конструкции (как, например, арка или фундамент). Второе значение портанса, которое упоминалось выше, означает вертикальный подъем в аэродинамике или гидродинамике1.
Хотя я отдаю предпочтение определению портанса в динамических, а не статических терминах, комментарий Томасси является ценным, поскольку обращает внимание на два комплементарных аспекта концепции, применяемых в качестве аналогии в психоанализе. Динамический аспект подчеркивает способность Эго поддерживать себя независимо от объекта, а структурный аспект обозначает способность Эго переносить сепарационную тревогу без расщепления.
Как уже говорилось, понятие портанса кажется мне в сущности соответствующим психоаналитическим понятиям пространства и времени. Это пространство не является реальным, оно представляет собой интернализированную пространственно-временную репрезентацию. Оно находит отражение в четырех измерениях психического пространства, описанного Мельтцером (Meltzer, 1975), это представление, которое появляется в сознании после стадии двухмерного (связанного с адгезивной идентификацией) и трехмерного (связанного с проективной идентификацией, которую нужно представить «внутри» объекта, чтобы проникнуть внутрь его) пространства. Мельтцер так же подчеркивает, что четырехмерное пространство делает возможной появление нового типа идентификации, описанной Фрейдом (Freud, 1923b) и впоследствии получившей название «интроективной идентификации» (хотя это не термин Фрейда). В этом виде идентификации субъект предоставляет объекту право/возможность быть свободным во времени, признавая разницу между поколениями, и дает ему свободу приходить и уходить в пространстве, поскольку отказывается от обладания им и признает его независимость. В контексте эдипальной ситуации субъект становится самим собой и видит объект таким, каков он есть.
Пространство эдипальной триангуляции
Я полагаю, что существуют тесные взаимоотношения между интернализацией портанса и приобретением чувства идентичности и автономии, с одной стороны, и созданием психического пространства объектных отношений, которые устанавливаются вместе с эдиповым комплексом и позволяют разрешить этот комплекс, с другой.
На самом деле мне кажется, что эдипов комплекс может быть разрешен при условии, что ситуация в целом и вовлеченные в нее объекты прояснятся в пространстве и времени подобно тому, как расплывчатый образ постепенно становится более ясным благодаря фокусировке: восприятие объектов, отличных от Эго, и различий между полами и поколениями инициирует процесс горевания, который формирует нашу идентичность и устанавливает пост-эдипальные интроективные идентификации.
Это формирует «чувство реальности». Портанс возникает тогда, когда объект символически интернализован и, как мне кажется, является атрибутом доверия к хорошим объектам. Поэтому я считаю, что портанс принадлежит к высокоразвитым уровням интеграции.
Для большей точности, я думаю, важно разграничивать понятие портанса от других близких понятий, авторы которых соотносят их с диадическими отношениями. Это применимо, в частности, в отношении понятий «холдинг» Винникота и «базисный дефект» Балинта, которые эксплицитно относятся авторами к отношениям между двумя лицами, ребенком и матерью, исключающими отца. Принимая многие концепции Винникота, Грин много раз подчеркивает раннее появление пространства триангуляции. Например, он отмечал в 1979 году, что внутренний объект «в той мере, в какой он является хорошим объектом, может использоваться как утешающий и успокаивающий объект, “объект, обеспечивающий холдинг”, в понимании Винникота», в союзе матери и ребенка. Тем не менее, отец уже присутствует даже до того, как ребенок начинает осознавать, что он является третьим:
Ребенок становится объектом объекта в иллюзорных отношениях союза матери и ребенка до тех пор, пока эта иллюзия не рухнет при осознании третьего лица, представленного отцом. Отец всегда был. Но он присутствовал только in absentia, в сознании матери (Green, 1979, p. 57).
Действие портанса видится мне в контексте отношений трех человек или триангулярных взаимоотношений, либо уже обозначенных в раннем эдиповом комплексе с частичными объектами, либо полностью развившихся в эдиповом комплексе с целостными объектами. Я уверен, что качество портанса появляется при установлении первых объектных отношений и рано, возможно с самого начала, начинает зависеть от фантазийных отношений матери с отцом, поскольку, я думаю, роль отца проявляется значительно раньше, чем это было принято считать до сих пор. Многие аналитики подчеркивали и продолжают подчеркивать, что матери необходимо чувствовать себя в контейнер-контейнируемых отношениях с отцом для того, чтобы выполнять материнские функции, при наличии двух родителей у ребенка создается базис, на котором впоследствии развиваются фантазии первичной сцены с хорошими объектами.
Сны, портанс и контрперенос
В «Интерпретации сновидений» Фрейд (Freud, 1900) упоминал типичные сны о полете, плавании, падении или скольжении по воде. Он указывал, что сны о полетах, скольжении по воде или плавании обычно приятны, в то время как сны о падении сопровождаются тревогой. Все эти сны воспроизводят впечатления детства. «Нет ни одного дяди, который не показывал бы ребенку, как летать по комнате на его распростертых руках». Фрейд замечает, что дети с восторгом воспринимают такой опыт и не устают просить о его повторении. «Спустя годы они повторяют это во сне, но так как в этих снах больше нет поддерживающих рук, они скользят или падают без поддержки». Фрейд говорил, что трудно объяснить эти сны в силу недостатка материала, отмечая при этом, что тактильные и двигательные ощущения, которые они «немедленно вызывают в памяти, подтверждают, что у них существует какая-то психическая основа». Поскольку значение сновидений о полетах и обретении крыльев может существенно варьировать, сны должны интерпретироваться в соответствии с контекстом. Часто они содержат всемогущие и маниакальные сексуальные фантазии, но могут означать портанс и выражать смесь удовольствия и страха, сопровождающих переживание способности летать на собственных крыльях.
Думаю, в этом случае для аналитика очень важно дать позитивную интерпретацию интернализации портанса. Кроме всего прочего, страх, сопровождающий удовольствие, соответствует обоснованной тревоге анализанда по поводу ухода от объекта, чтобы принять участие в новом опыте. В той мере, в которой обретение крыльев может рассматриваться как потеря интереса к объекту, анализанд может чувствовать вину по отношению к аналитику. Бессознательная вина анализанда может блокировать развитие функции портанса и удерживать его в ситуации зависимости и слияния с объектом.
Мне приходилось часто наблюдать появление подобных снов на определенных стадиях анализа, связанных с фазами интеграции ощущений, присущих портансу, когда анализанд приобретает способность быть самим собой и «летать на своих крыльях».
В качестве иллюстрации приведу материал из анализа пациентки, которая до начала этой фазы была очень зависима. Она раскрыла потенциальную возможность самостоятельно мыслить, и это последовательно проявилось в ее снах. Эта пациентка никогда не могла решить, чего же она сама хочет, и делала все возможное, чтобы понять, что другие люди думали бы или делали бы на ее месте. В переносе ее усилия были направлены в большей мере на то, чтобы цепляться за меня и мои мысли, чем общаться со мной: с этой целью она использовала различные уловки и хитрости, чтобы узнать, что бы я думал или говорил, будь я на ее месте. Перерывы, особенно в начале, переживались мучительно, и такая форма зависимости была существенным препятствием в ее жизни.
После длительной аналитической работы она вступила в период значительных изменений, и я отметил, что она начала самостоятельно думать и развивать свои креативные способности. У меня было ощущение, что она постепенно приобретает чувство идентичности и может теперь больше полагаться на себя; иными словами, она, употребляя мою терминологию, интернализировала поддерживающую функцию объекта.
В одном из снов она крепко держалась за стену высокого дома, такого старого, что он готов был вот-вот разрушиться. Она должна была решиться и разжать руки, потому что не могла больше цепляться за стену и не могла попасть внутрь. Внезапно она заметила, что внутри дома, который казался ей пустым, живет его владелец, который помог ей проникнуть внутрь невредимой.
После этого сна, иллюстрировавшего ее тенденцию цепляться в переносе за двухмерное пространство (адгезивная идентификация), и последующего открытия пространства, в котором есть внутренняя и внешняя части, то есть трехмерного пространства (проективная идентификация), пациентке приснился другой сон, в котором она поранила птицу, не способную улететь.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 53
