class="p1">Основа салата – картошка, это базовый ингредиент. Её заготавливали с осени на полях родной литературы, но чаще из любимых мультиков и кино, а также выкапывали из школьных учебников, она уродилась неровная, с глазками, но очень вкусная, если её не подморозили чужеродными идеями и не переварили в пафосном патриотизме. Добавляем бабушкины огурцы, закатанные в голодные послевоенные годы, а потому, пусть и не отборные, но острые и хрустящие, с чесноком и хреном. Крошим туда яйца исключительно духовного содержания и морковку с морально-этическими нормами. Насыпаем из банки зелёный горошек, кругленький плотный – это необходимые в хозяйстве знания и навыки, как костёр в лесу развести, например. Вегетарианцу достаточно, но нам надо туда ещё колбасу добавить, которая напомнит, как надо добиваться успеха и через тернии стремиться к звёздам. Можно добавить яблоко для национального колорита, но я это не люблю, в свой салат не добавляю, хотя для многих оно очень важный ингредиент. Ещё надо добавить зелени из сегодняшнего дня, мало ли кто там на ногу наступил, наорал ни за что или наоборот, подарок неожиданный свалился с неба. Есть ещё один обязательный ингредиент в салате – лук тяжёлых потерь с его едким напоминанием, что в любой момент может произойти что-то страшное с тобой и с твоими близкими.

Всё это заливаем майонезом, чтобы скрепить хоть как-то. Вот и получился человечек. Какой салат, такая и жизнь. От качества ингредиентов многое зависит, далеко не каждый салат окажется съедобным. Если какой-то из ингредиентов испорчен, то вся жизнь может пойти наперекосяк. Можно, конечно, есть и морщиться, да ещё и весь неудачный салат в банку закатать, под названием «так живут все честные, добрые и хорошие люди», а потом гордо делать вид, что всё идёт по плану.

Даша: Что-то меня затошнило от этого салата. Что же теперь делать. Всё выкинуть?

Не спеши. Всегда сначала надо разобраться, что не так. Я не призываю выбрасывать ни старые проверенные веками истины, ни нажитое поколениями богатство твоего рода, ни личные заготовки. Мы будем проверять их на сроки годности и совместимость с сегодняшним днём. С твоим сегодняшним днём. С твоим личным маршрутом и задачами.

Мы, психодраматисты, этим и занимаемся, будь то групповая или индивидуальная работа. Мы вместе лезем в погребок и проверяем банки на пригодность в пищу. Выбрасываем только то, что пришло в негодность. А что-то можно переварить, переформулировать и уже использовать без страха отравиться самому и других отравить. Но от чего-то придётся избавиться навсегда.

Мы позовём бабушку-из-банки на нашу психодраматическую сцену и поставим её перед внучкой. Не живую бабушку, а ту, законсервированную. Её роль сыграет другой человек. Но наша внучка сможет, наконец, сказать в полный голос:

«Бабушка, я не хочу собирать старый хлеб. Я не должна доедать всё, что лежит на тарелке, чтобы оставить её чистой. Я могу отказаться от десерта, если он мне не нравится. К чему мне лишние калории без удовольствия? Ты понимаешь, бабушка, время изменилось! Еда теперь не роскошь. Просто еда. А огурчики твои, про то, как выживать в трудные времена, оставим до этих времён, и будем надеяться, что они никогда не наступят».

И бабушка, пусть ненастоящая, а психодраматическая, скажет:

«Мне трудно это признать, но я понимаю, что время действительно другое. И голода нет, слава Богу. Конечно, кушай то, что тебе нравится и что полезно. И не трать ты времени на эту ерунду с хлебными корками. Это уж я по старой памяти и по привычке. Ты не обязана делать так же, как я».

Консерва этого теперь у внучки не будет, и она с удивлением заметит ту лёгкость, с какой она выбросит заплесневелую булку. Чудо.

Даша: Но мне не нравится слово консерв. Не хочется чувствовать в себе этот запах солений-варений. А как же свежий ветер в голове? Свобода? Человек же всё-таки может выбирать, может принимать свои решения!

Конечно, может! Мне иногда кажется, что это единственное, что человек может, однако свободный от старых консервов выбор всегда требует серьёзных усилий, а иначе получается так.

Мороженое как предмет тяжёлого выбора

Идёт девочка по улице. Лето, жара. Ну и захотелось ей мороженого, прямо сейчас на улице. А вот и магазин. Но внутри просыпается сомнение. Например, такое: «Да ты что, ты его сейчас съешь и простынешь, у тебя будет болеть горло». С этим сомнением нетрудно было бы поспорить – жара, лето, но тут вмешивается ещё одно и звучит поагрессивнее: «Как можно есть мороженое на улице?! Это же негигиенично, да и вообще, ты обкапаешь всё своё красивое платье, будешь похожа непонятно на что». А тут же третий голос появляется и говорит: «Да это же сплошные калории, там же столько сахара, столько жира, и вообще это очень вредное питание. Как можно пихать в свой прекрасный организм такую гадость? Ты растолстеешь, тебя никто любить не будет», – и далее по списку.

Что сделает девочка? Пройдёт мимо магазина и будет спорить с голосами до двери следующего? Или пошлёт их подальше и откроет дверь? Зависит от девушки, ситуации, степени жары и желания, а ещё от того, как, кто и когда все эти сомнения в её голову заложил и насколько она умеет слушать себя и понимать собственные потребности.

Пример простой и смешной. С вопросами про мороженое не идут к психологам, если только речь не о булимии. Но точно так же устроены и более серьёзные проблемы. Выходить замуж или не выходить, устраиваться на эту работу или на другую.

Приходит, например, ко мне девушка с запросом – «Я хочу выйти замуж. Я встретила человека, я люблю его, наверное, и он меня тоже. Но сомневаюсь. Как мне принять решение? Как же быть, если он мало зарабатывает. Нельзя выходить замуж за такого нищего, будет плохо». А ещё: «Он прикидывается добрым, но на самом деле злой. Он же мне цветочки не подарил на праздник, на самом деле он, наверное, плохой человек». И ещё круче: «Он зовёт меня уехать в Питер, а как же я маму брошу? Ей не понравится, что меня нет рядом, а как брату помогать?! Брат же пропадёт без меня».

«Мама мне всегда говорила: ты должна быть хорошей дочерью для своих родителей. А быть хорошей дочерью значит выйти за богатого или совсем не выходить».

Ну вот, вздыхаю я, мама выглянула из всей этой горы слов и почти реально появилась у меня в кабинете. «И кто же у