Как только она сделала это, ее тут же потянуло в сон. Легла она в кровать и мгновенно заснула. А во сне увидела, как семечко набухает, как из него появляется росточек, как из росточка вырастает бутон, как бутон становится больше, больше, а затем начинает раскрываться. И когда бутон только начал раскрываться, девочка уже знала, что у него будут лепестки красивого густого фиолетового цвета, а в середине бутона появится золотая звездочка. И когда лепестки полностью раскрылись, они оказались именно такого красивого фиолетового цвета, с золотой звездочкой в самом центре цветка.

Девочка заглянула в него и… проснулась. Оказалось, что она уснула в своем любимом кресле, когда пила чай и мечтала. Но вдруг ее сердечко забилось быстро-быстро, потому что рядом с чашкой она увидела фиолетовое семечко. И тогда она поняла, что случится дальше и что все будет хорошо.

Синее Море

Эта история произошла очень давно, в незапамятные времена, когда еще никто не мог ее записать, но она каким-то чудесным образом сохранилась. И это история об Огромном Океане и о Синем Море.

Так вот, жил-был Океан. Он был огромен, велика была его сила, и в разные времена он бывал разным. Были дни, когда Океан был тих и задумчив. Были дни, когда на нем появлялись огромные волны, которые поднимались и опускались, катились вдаль и очень красиво шумели, накатываясь на берег. Синее Море дружило с Огромным Океаном, но оно было намного меньше своего собрата и взирало на него с большим почтением. А нужно сказать, что в те времена Синее Море было совершенно гладким, потому что оно еще не умело создавать волны. Конечно, оно очень хотело научиться этому, но не чувствовало в себе сил. Оно прекрасно умело смотреть в небо или наблюдать за тем, как играют дельфины, но волны создавать не умело. Это очень тревожило его, и не зря: ведь как можно оставаться морем, если ты не умеешь создавать волны? Синему Морю в какой-то момент даже стало казаться, что оно высыхает и уменьшается в размерах.

Наконец Синее Море отважилось прямо спросить у Огромного Океана, как ему удается создавать такие большие и красивые волны.

И Огромный Океан ответил:

– Я не знаю, как тебе помочь, но с давних пор существует предание, что в самой глубине каждого моря, каждого океана существует особый центр, где живет его внутренняя сила. Может быть, она тебе поможет, если ты сможешь найти дорогу туда, к своему центру.

И Синее Море внимательно выслушало все, что ему сказал Огромный Океан, но не знало, что же ему делать, и поэтому разрешило себе не делать ничего какое-то время. Оно просто смотрело в небо, на дельфинов и куда-то в глубь себя, туда, где, может быть, существует Центр Силы. Трудно сказать, сколько прошло времени. Может быть, Синее Море заснуло, а может быть, это был не сон, потому что во сне с ним никогда такого не происходило. Впрочем, это неважно. А важно то, что там, куда стало погружаться Синее Море, оно увидело удивительные глаза, они приближались, но ничего не говорили. Они просто смотрели, смотрели на Синее Море, и оно чувствовало, как много в них доброты, тепла, веры, веры в то, что у Синего Моря все получится. Они как бы говорили:

– Иди своим путем. Доверяй себе.

Потом, когда Синее Море вынырнуло из этой глубины, оно не знало, как объяснить, что с ним произошло, но оно точно знало: что-то изменилось. Внутри появился какой-то особый смысл и удивительная сила. Как будто его подключили к волшебному источнику, и этот источник давал возможность почувствовать:

– Волны – это моя природа.

И первое, что стало делать Синее Море, когда вынырнуло из этого сна – это волны. Они получались легко и свободно, разные – большие и маленькие, с пенными гребешками и без. Как это стало получаться, Синее Море объяснить не могло, может быть, потому что море не умеет говорить. Оно не умеет говорить словами, но умеет создавать волны. Но если ты просто сядешь на берегу и разрешишь себе ничего не делать какое-то время, и будешь слушать, слушать волны Синего Моря, то в их шуме ты, возможно, услышишь:

– Иди своим путем. Доверяй себе.

А может быть, ты увидишь глаза, глаза Своего Центра Силы, и сможешь заглянуть в них, и заглянуть в себя, и прикоснуться к своей истинной природе…

Благодарности

Конечно, любая книга рождается потому, что человек соприкасался с кем-то, кто оказывал на него влияние. Мне хочется искренне поблагодарить этих людей, и в первую очередь своих Учителей.

Самые главные мои учителя – это мои клиенты, те, кто доверял мне, кто обращался ко мне за помощью на протяжении многих лет, начиная с моей профессиональной юности. Спасибо вам большое. Вы научили меня самому важному – наблюдать, слушать, учиться и развиваться. Самые ключевые знания я получил, общаясь с вами!

И, конечно же, я хочу выразить благодарность своим педагогам. Особенно моему главному Учителю – Михаилу Романовичу Гинзбургу. Которого, к сожалению, не стало в 2020 году во время пандемии. Это человек, который верил в меня, и поддержку которого я ощущал много лет. Наставник, написавший предисловия к моим двум предыдущим книгам, он вдохновил меня на создание специальной программы для психологов по Эриксоновской краткосрочной терапии. Михаил Романович, спасибо вам! Вы – невероятный мастер, и я бесконечно благодарен за то, что много лет находился в вашем поле и под вашим покровительством. Жаль, что вы ушли от нас так рано!

Есть множество других моих учителей, которые оказали на меня благотворное влияние: Леонид Маркович Кроль, Фрэнк Пьюселик, гранд-мастер Чжун Юань цигун Сью Минтан, Татьяна Владимировна Мужицкая, Вадим Демчог, Константин Валерьевич Абрамов, Сергей Павлович Коростылев, Константин Харский. Вы многому научили меня!

Бесценной в написании книги была для меня поддержка жены – Ирины Неустроевой. Ты помогала мне самыми разными способами: верила в меня, выслушивала мои сомнения и сетования, вдохновляла меня и помогала мне раскрывать писательские способности. Огромная тебе благодарность за мудрость и доброту. Без тебя эта книга вряд ли родилась бы на свет.

Я хочу сказать огромное спасибо всем-всем своим родным: маме, папе, моим бабушкам и дедушкам, всем моим детям, моей родной сестре Марине и, конечно, внучке Василисе. Вы – мои близкие люди, моя семья, в которой было достаточно уважения,