и клиническом материале, опубликованных ранее (Steiner, 1987).
3
Некоторые фрагменты этой главы были опубликованы ранее (Steiner, 1990c, 1992).
4
Перевод А. М. Боковикова.
5
Это описание отличается особенной остротой, поскольку данную работу Мелани Кляйн написала вскоре после гибели своего сына при альпинистском восхождении, и очевидно, что госпожа А., фигурирующая в ее работе, – это на самом деле она сама (Grosskurth, 1986).
6
Перевод А. М. Боковикова.
7
Эта глава основана на докладе, представленном для обсуждения в группе на Международном психоаналитическом конгрессе в Риме (1989) и впоследствии опубликованном (Steiner, 1991). Клиническим материалом я обязан коллеге из Европы, обсуждавшему со мной данный случай и любезно разрешившему этот материал использовать.
8
Эта глава основывается на статье «Перверсивные отношения между частями самости: клиническая иллюстрация» (Steiner, 1982).
9
В то время премьер-министр называла «мокрыми» тех членов своего кабинета, которых считала слабыми.
10
Эта глава основана на двух более ранних статьях: «Закрывать глаза» (Steiner, 1985) и «Бегство от истины к всемогуществу в драме „Эдип в Колоне“» (Steiner, 1990).
11
«Антигона», третья пьеса фиванского цикла, тоже имеет отношение к многим темам этой книги, но увела бы нас слишком далеко от того, что обсуждается в настоящей главе.
12
Цитаты из драм фиванского цикла даются по переводу И. Ф. Уотлинга (Watling, 1947). (В русском тексте мы опираемся на переводы Ф. Ф. Зелинского, хотя он существенно расходится с английским. – Прим. пер.)
13
Раздел трагедии, где описывается, как Эдип принимает свою вину и последующую катастрофу, столь важен, что я обсуждаю его в этой главе отдельно ниже.
14
Фактически Веллакотт полагает, что Софокл рассчитывал на две аудитории для своей драмы: одну – обычных людей, которые бы реагировали на классическое ее прочтение, и другую – ту немногочисленную элиту, которая могла бы разглядеть за этим иное толкование, предлагаемое Веллакоттом. Мне кажется, такой подход ослабляет его аргументацию, поскольку один из аспектов величия этой драмы заключается в том, что она затрагивает нечто глубинное в каждом из нас, и, безусловно, гораздо правильнее будет сказать, что каждый из нас реагирует двояко, подобно самому Эдипу, признавая то, что мы одновременно и знаем, и не знаем.
