Дома она рулит всем. Она всегда знает, что правильно, а что нет. Что должен делать он, а что она. Его жалкие попытки проявиться встречают жёсткое сопротивление. Нет, кое-что ему удалось, он купил самогонный аппарат. Ей это очень не нравится. Место на кухне занимает, запахи там разные. Нет, пьёт он редко. Сотворит какую-то настойку, немного выпьет и друзей угощает. Но что поделаешь, «чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало».

У меня она просит совета и технологии. Надо, чтобы я ему объяснила, как правильно жить. Правда, он к психологу идти не хочет. Это я должна её научить, как мужем лучше управлять. Чтобы всё, что положено мужьям делать, делал, а по бабам не бегал. И слушался, потому что он же такой беспомощный, без неё пропадёт.

Слушаю я её и удивляюсь, и как её муж ещё не запил, а про Эроса в командировке всё понятно становится. Советов я ей, конечно же, не дала и она, обиженная, исчезла. Чем дело кончилось, не знаю. Но случай яркий и где-то типичный. Подобные отношения с разной степенью напора встречаются довольно часто.

У неё есть представления о том, как должен вести себя мужчина. Это у неё от папы и первого любовника консервы остались. Из литературы и культурных традиций тоже кое-что припрятано. А у неё по полкам стоят свои представления о роли мужчины в семейной жизни. Но она уверена, что предлагает единственно правильный вариант.

Она отлично видит, что замки-то у них разные, но совершенно уверена, что её замок круче, и строить совместные пространства не желает. А зачем? У неё же всё и так хорошо. Ему остаётся только подчиниться и носить, что сказано. У него, правда, ещё сохраняется призрачная возможность надеть камуфляж и рвануть с друзьями на рыбалку, где за рюмкой водки можно жаловаться на тяжёлую жизнь. Или надеть костюм и в командировку уехать, а уж там проявить все те роли, которые дома запрещены. Оторваться на свободе по полной, а там ещё и Эросы всякие летают.

Почему же он всё это терпит? Почему не топнет ногой и не заявит, что его не устраивает такая жизнь? Наверное, потому что с детства так жить привык, все в его семье так жили. И сидит теперь, страдает молча.

И она, между прочим, тоже не считает, что всё хорошо. «А мой-то совсем ничего не решает, всё мне приходится делать. Он такой беспомощный. Разве настоящие мужики так себя ведут», – жалуется она. А если он всё-таки возмутится и решит что-нибудь поменять, она удивится. Искренне удивится. Потому что уверена, что знает всё про него и про то, как у него должно всё быть. Всё у них общее. И мысли, и чувства, и ролевой репертуар. А ещё точнее, она ничего не думает и не видит ничего, кроме себя. В жизни часто так бывает, живут люди вместе, а в их общем шкафу в основном её платьишки и кофточки. А у него так, две полочки. Потому что мужчине много не надо. Всё моё – моё, а всё твоё – наше. Какая любовь? Вы о чём?

Граница между ними потерялась где-то на уровне подвала с консервами и теперь понять, что внутри, что снаружи почти невозможно. А значит, и понять, где своё Я, а где уже Другой, сложно.

Где кончается мой замок, а где начинается его – непонятно. И я прусь в гардеробную партнёра и отчаиваюсь, почему-то она вдруг оказывается не такая, как мне надо.

А он смотрел-смотрел, как в его замке хозяйничают. Подумал. Взял да запер все двери. И сидит там, в компьютере, в диссертации, в книге. Оставив в прихожей пару вещей-ролей, чтобы выжить. Такой вот маленький кусочек совместного пространства.

Так уж мы устроены, что время от времени забываем, что замки у нас разные. И никакая любовь-морковь не раскроет всех потайных дверей Другого. Он так и останется Другим. А Я по привычке, от усталости, по глупости всё равно нет-нет, да и навешу на него какую-нибудь проекцию или перенос.

Как он не понимает! Но он же должен..! Я же ждала, что он..! А он – Другой, он и правда не понимает. На такой почве Розы не растут. Полынь, в лучшем случае.

Даша: Ирина, слушая вас, я представляю таких людей, которые очень уверены в том, что знают, как жить. Что правильно, а что нет. Каким должен быть мужчина и какой женщина. Их консервы такие прочные, добротные, что иногда хочется даже поверить, что всё так и есть, как они говорят. Мне обычно не хватает смелости с ними дискутировать. Но отойдёшь от них в сторонку и видишь, что мирок, который они создали, достаточно тесный, хотя во всех отношениях положительный.

Вот вы рассказывали про «голоса в голове», сомнения, споры. А в этом типе отношений будто и нет никаких споров. Человек твёрдо решил слушать один голос. Прочно стоит, опираясь на него, и не понимает, что не так. Точнее, понимает – если не так – вина других. Но как так получается, что кто-то вечно сомневается, а кто-то абсолютно уверен в своей правоте? Это что за механизм?

Если копнуть глубже, эти уверенные в себе люди, оказываются не такими уж уверенными. Чтобы справиться с тревогой и сомнениями, они сдались Карабасу-Барабасу полностью, стали его послушными марионетками. Им легче закрыть глаза, чем видеть другого человека, со всеми его чувствами, переживаниями, сомнениями и слабостями. А зачем, если можно не задумываясь исполнять свою роль в театре Карабаса-Барабаса. А то если задуматься… столько сложностей возникнет и с ними что-то делать надо.

Даша: Вы говорили, что без Другого Я не существует, но если задуматься, то в этой истории только Я и существует.

Внутри и снаружи

Есть ты с твоим телом, твоими потребностями и желаниями, одному тебе принадлежащей гаммой чувств и ощущений. А есть реальность. Реальный мир вокруг нас, в котором есть другие люди со своими потребностями и желаниями. Есть я, а есть другие. Очевидный факт. А ещё есть наши мысли и предположения о том, какой он – Другой. Что думает Другой, что должен делать и что будет делать в определённой ситуации.

Наши мысли – предположения. Наши планы и чувства – это наши внутренние процессы. Между нашими внутренними процессами и реальным положением вещей проходит вполне определённая граница, стена.

Смотрю на мир, вижу, что там в мире