Она встала, проверяя время.

– Мне нужно идти. Слишком долгое отсутствие вызовет подозрения. Алекс уже наблюдает за мной внимательнее обычного, – она посмотрела на Дэниела. – Поговорите с Итаном. Сегодня, если возможно. Пока он ещё способен слышать. И дайте ему эти таблетки перед следующей сессией с Вейл – она назначена на завтра, в четыре часа.

– Откуда вы знаете расписание моего сына? – спросил Дэниел, вставая.

– Потому что я должна знать всё о потенциальных… субъектах нашего внимания, – ответила Софи с лёгкой горечью. – Это часть моей роли в системе. Как и в подполье.

Она протянула руку для формального рукопожатия, понимая, что их могут наблюдать издалека.

– Удачи, профессор. И будьте осторожны. Некоторые из наших разговоров могут прослушиваться, даже здесь. Поэтому иногда я могу говорить вещи, которые противоречат тому, что я сказала сейчас. Это часть… выживания.

С этими словами она ушла, быстрым, уверенным шагом направляясь к главному зданию.

Дэниел остался один в саду камней, сжимая в кармане коробочку с таблетками и размышляя о предстоящем разговоре с сыном. Если Софи была права, и Итан действительно находился в процессе глубокой психологической трансформации, как он отреагирует на попытку отца вмешаться? Поверит ли доказательствам или отвергнет их как вторжение в его новый мир?

И самое главное – не было ли уже слишком поздно?

Вернувшись в свои апартаменты после дневных лекций, Дэниел был удивлён, обнаружив Итана дома. Сын сидел за столом в гостиной, сосредоточенно работая над чем-то на своём ноутбуке. Он лишь коротко кивнул, когда Дэниел вошёл, не отрываясь от экрана.

– Не ожидал увидеть тебя так рано, – сказал Дэниел, стараясь звучать непринуждённо.

– Работаю над проектом для Алекса, – ответил Итан. – В библиотеке слишком много отвлекающих факторов.

– Какой проект? – Дэниел подошёл ближе, пытаясь увидеть, над чем работает сын.

Итан слегка развернул ноутбук, показывая сложную диаграмму с множеством связей между различными психологическими концепциями и методиками воздействия.

– Картирование когнитивных уязвимостей различных типов личности, – пояснил он тоном преподавателя, объясняющего очевидные вещи. – Алекс считает, что существуют универсальные паттерны, которые можно систематизировать для более эффективного… взаимодействия.

– Взаимодействия или манипуляции? – спросил Дэниел, изучая диаграмму с растущим беспокойством.

Итан слегка улыбнулся – холодной, снисходительной улыбкой, которая совершенно не подходила его молодому лицу.

– Это вопрос семантики, не так ли? Любое целенаправленное взаимодействие включает элементы влияния. Даже сейчас ты пытаешься повлиять на моё восприятие проекта, маркируя его негативно окрашенным термином.

Дэниел почувствовал, как что-то сжимается внутри. Это был не голос его сына – это был голос Академии Блэквуд, холодный, аналитический, лишённый эмоциональной окраски.

– Итан, – начал он осторожно, – я беспокоюсь о тебе. Ты изменился за последние дни. Стал… другим.

– Я развиваюсь, – ответил Итан, возвращаясь к своей работе. – Расширяю границы восприятия. Открываю новые возможности. Разве не этого ты хотел для меня, когда привёз сюда?

– Я хотел для тебя хорошего образования, – сказал Дэниел. – Не… трансформации личности.

Итан поднял глаза, и в них мелькнуло что-то похожее на раздражение.

– Любое настоящее образование трансформирует, – сказал он. – Или оно бесполезно.

Дэниел сел напротив сына, понимая, что момент для серьёзного разговора настал, готов он к нему или нет.

– Нам нужно поговорить, Итан. О том, что происходит в академии. О том, что они делают с тобой.

– "Они"? – Итан приподнял бровь. – Ты говоришь так, будто существует какой-то заговор.

– Не заговор. Программа, – Дэниел глубоко вздохнул. – Называется "Протокол Лазаря". Специально разработанная методика психологического перепрограммирования личности. И ты – один из объектов этой программы.

Он ожидал отрицания, гнева, может быть, насмешки. Но Итан лишь слегка наклонил голову, изучая отца с клиническим интересом.

– Ты провёл собственное расследование, – сказал он наконец. – Интересно. Доктор Вейл предполагала, что ты можешь это сделать, учитывая твой бэкграунд в психологии.

Дэниел замер.

– Ты… знаешь о протоколе?

– Конечно, – Итан пожал плечами. – Это не секрет для тех, кто выбран для программы. Нас информируют о процессе – в общих чертах, естественно. Это часть методики – создание ощущения контроля и осознанного участия.

– Тебя не беспокоит, что они пытаются изменить твою личность? Перестроить твою идентичность?

– А что такого ценного в моей нынешней идентичности? – спросил Итан с лёгкой горечью. – Травмированный подросток с мёртвой матерью и отцом, чья карьера разрушена? Я предпочитаю стать кем-то более… функциональным.

Дэниел почувствовал, как слова сына ударили его словно физически. Но сквозь боль он заметил нечто важное – проблеск настоящей эмоции, настоящей боли. Первое проявление истинного Итана за весь разговор.

– Ты больше, чем твои травмы, – тихо сказал Дэниел. – И то, что они предлагают – это не исцеление. Это замена тебя на… кого-то другого. Кого-то, кто будет полезен их системе.

– Их системе, – повторил Итан. – Ты говоришь так, будто это что-то зловещее. А ведь это всего лишь образовательная методика, направленная на развитие определённых навыков и устранение психологических блоков.

– Это не так, Итан, – Дэниел решил перейти к конкретным доказательствам. – У меня есть документы из их собственных архивов, описывающие истинную природу протокола.

Он достал телефон и открыл фотографии, сделанные во время ночного визита в секретную секцию библиотеки.

– Вот. Прочитай это. Их собственными словами – о "смерти эго", о "полной реструктуризации личности", о "разрыве прежних эмоциональных связей".

Итан взял телефон и начал просматривать фотографии. Его лицо оставалось бесстрастным, но Дэниел заметил, как его пальцы слегка напряглись, сжимая устройство.

– Где ты взял это? – спросил он наконец.

– Из закрытого архива академии, – ответил Дэниел. – Мне помог человек, у которого есть доступ.

– Ты проник в защищённую зону? – в голосе Итана появились нотки беспокойства. – Это серьёзное нарушение протоколов безопасности. И условий твоего контракта.

– Меня больше беспокоит то, что они делают с тобой, чем условия моего контракта, – резко ответил Дэниел. – Они используют комбинацию психологических техник и, возможно, химических веществ, чтобы перестроить твою личность, Итан. Чтобы создать… инструмент. Человека, который будет манипулировать другими без моральных ограничений.

– Это очень упрощённая интерпретация, – сказал Итан, возвращая телефон. – Да, протокол включает глубокую психологическую работу. Да, он направлен на реструктуризацию определённых аспектов личности. Но цель – не создание бездушных манипуляторов, а развитие людей, способных эффективно действовать в сложных социальных контекстах. Лидеров нового типа.

– А "выпускной проект"? – спросил Дэниел. – Ты знаешь, что это такое? Задание, которое полностью разрывает связь с твоей прежней идентичностью? Которое заставляет тебя переступить все твои моральные границы?

Что-то мелькнуло в глазах Итана – неуверенность? страх? – но быстро исчезло.

– Я ещё не дошёл до этого этапа, – сказал