Как узнать, следует ли мне прислушаться к интуиции или к страху, когда я принимаю решения?

Допустим, ты принимаешь решение каждые три минуты. Это вполне реально, потому что ты решаешь не только судьбоносные вопросы, но и что-то вроде «Я сейчас почешу руку» или «Я собираюсь посмотреть в окно». Не всем им предшествуют сознательные процессы – что-то обрабатывается бессознательно, без твоего активного участия. Ты всего лишь слышишь подсказку из-за кулис, что тебе следует сейчас сделать. Так мозг экономит ценную энергию и сохраняет ресурсы для других целей. Таким образом, большую часть дня мы действуем почти на автомате, а не сознательно и осмысленно.

Глубокие структуры мозга регулируют многие вещи, минуя внимание коры. Принимая более важные решения, ты можешь намеренно попытаться задействовать ту часть своего бессознательного, которую в обиходе именуют чутьем или интуицией. Бессознательное основано на твоем опыте, воспоминаниях и всех воздействиях, которым тебе приходилось подвергаться когда-либо в жизни. Интуитивные решения опираются на огромный багаж знаний, накопленный внутри тебя. Неосознанные желания и мотивы также влияют на твою интуицию. Многочисленные исследования показывают, что интуитивные решения необязательно хуже рациональных, а иногда они и вовсе делают нас счастливее. Что ж, надо признать, наша интуиция – отличный советчик.

Но соблюдай осторожность! Люди с тревожными расстройствами, особенно если они страдают ими в течение длительного времени, питают свои бессознательные структуры страхом и формируют их односторонними. Интуиция, как квинтэссенция твоего жизненного опыта, может быть тесно переплетена со страхом, потому что ты привык так реагировать на определенные ситуации. Но это не делает подсказанное ей решение обоснованным и мудрым. Итак, проблема в том, что интуиция тревожных людей зачастую сама очень тревожна и поэтому необязательно является источником ценных советов. Если ты хочешь справиться со своими страхами, то тебе придется вести себя «контринтуитивно»!

Вероятно, тебе поможет следующее: глубоко вдохни, успокойся, закрой глаза и представь, что ты можешь спросить совета у своего древнего, умного, мудрого «я». Твое старшее «я» знает тебя, как никто другой. Оно уже испытало все, что тебе еще только предстоит испытать, оно смотрит на тебя с любовью, и его невозможно обмануть. Психотерапевтическая работа часто обращается к «внутреннему ребенку». Давай изменим перспективу и подключим «внутреннюю бабушку/внутреннего дедушку». Задай вопрос себе старшему. Ты можешь получить важную подсказку, следует ли тебе преодолеть свой страх или прислушаться к нему. А когда сомневаешься, лучше поступить так, как рекомендуют бабушка с дедушкой, нежели пойти на поводу у тревожного внутреннего ребенка.

Что стало с фрау И., страдающей генерализованным тревожным расстройством?

Фрау И. пришла на терапию в надежде, что ее успокоят. Она воображала, что во время наших встреч она поделится своими тревогами, а я буду ее подбадривать и утешать. Желание вполне понятное, но, разумеется, я не могла дать ей то, что она искала. Вместо этого я предложила пациентке научиться успокаиваться самостоятельно или вообще перестать расстраиваться из-за собственных мыслей. В действительности в жизни фрау И. было не так уж и много драматических событий: по большей части они существовали лишь в ее голове.

Сначала мы проанализировали, что фрау И. думает о своих мыслях и тревогах. Оказалось, что женщина, родители которой никогда не проявляли иного отношения, была убеждена, что «беспокойство» – это синоним любви. По сути, она считала, что как мать и супруга будет обязана постоянно волноваться и переживать за своих близких, особенно за сына. Спокойных и беззаботных людей она воспринимала не иначе как беспечных и легкомысленных. Таким образом, у фрау И. были очень веские внутренние причины держаться своего беспокойства, поскольку оно служило в ее сознании синонимом заботы, внимания и любви.

Одновременно с этими позитивными ассоциациями женщина тяготилась своим беспокойством и воспринимала вереницы тревог как навязчивые и неконтролируемые: «Эти мысли просто одолевают меня». Хронический стресс, диарея и бессонница вызывали у фрау И. чувство бессилия, будто она стала заложницей своего собственного тела. Она опасалась, что постоянные переживания в конечном итоге подорвут ее здоровье.

Поэтому первым делом мы перевернули с головы на ноги прежние представления фрау И. и ее восприятие собственной тревоги. С одной стороны, она начала работать над основным условием личного спокойствия – разрешить себе быть беззаботной, не чувствуя себя при этом плохой матерью или равнодушным партнером. С другой стороны, фрау И. училась позволять мыслям оставаться всего лишь мыслями и внутренне дистанцироваться от них. Благодаря примеру своих родителей женщина с детства впитала убеждение, что ей следует серьезно относиться к проблемам. Естественно, сперва ей было нелегко наблюдать за ходом своих мыслей со стороны, а не нырять в них с головой. Обрести контроль над мыслями – значит не подавить их, а дать им беспрепятственно приходить и уходить.

С моей помощью часть фрау И. заняла позицию наблюдателя, взирала на ее мысли, чувства и поведение как бы с высоты птичьего полета и могла с этого расстояния сказать: «Теперь ты мчишься галопом обратно в туннель беспокойств. Остановись. Не следуй за этими мыслями! То, что они есть, не означает, что они важны или правдивы».

Мы также сосредоточили внимание на полном неправдоподобии ее переживаний: в действительности не произошло и малой толики тех страшных событий, которые фрау И. мысленно обрисовывала в стиле «А что, если…». И наоборот, пациентка не могла предвидеть наступление некоторых реальных событий и как-либо предотвратить их, тревожась и размышляя. Это еще раз дало ей понять, что вереницы беспокойств вообще не несут в себе никакого планирования или подготовки.

Фрау И. заметила, что в большинстве бытовых ситуаций она реагирует интуитивно и вполне разумно. Она убедилась, что ей не нужна никакая мысленная «репетиция», чтобы жить настоящей жизнью.

Некоторое время женщина записывала в дневник все ситуации, в которых «свободно» реагировала на неожиданные события, тем самым укрепляя свою уверенность в умении действовать спонтанно.

Фрау И., особенно сильно переживавшая за сына, не могла не заметить, что, будучи дочерью тревожных родителей, создала для своего ребенка столь же тревожную модель поведения. Она старалась успокоить себя постоянными предупреждениями типа: «Осторожно!» и «Аккуратно!», надеясь добиться от ребенка предельной внимательности. И ей было нелегко проживать свою тревогу, никак не реагируя (например, не вмешиваясь в занятия весело игравшего сына).

Поскольку фрау И. в ходе терапии оценила вереницы своих беспокойств как малозначимые, неважные и бесполезные,