Анна Гольдфарб
Близкие люди: Как сохранить друзей в современном мире
Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)
Переводчик: Мария Кульнева
Редактор: Алиса Черникова
Главный редактор: Сергей Турко
Руководитель проекта: Анна Деркач
Арт-директор: Юрий Буга
Дизайн обложки: Анастасия Лоскутова
Корректоры: Елена Биткова, Мария Стимбирис
Верстка: Кирилл Свищёв
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© 2024 Anna Goldfarb.
This Translation published by exclusive license from Sounds True Inc.
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2026
⁂
Посвящается моему папе
Предисловие
В 2017 году я начала писать о дружбе. Я хотела разобраться в отношениях с окружающими меня людьми и понять, как я могу поддержать своих друзей с их жизненными трудностями и проблемами. То, что я обнаружила, было крайне тревожно. Согласно последним данным Института Гэллапа[1], более чем у 300 млн людей на планете нет ни одного друга.
Как журналист я написала сотни статей об отношениях, общении и взаимной поддержке для таких изданий, как The New York Times, The Atlantic, The Cut, журнал Time и многих других. Истории, которые я рассказывала, были полны сюрпризов. Они научили меня очень многому и показали, что у миллионов читателей есть потребность в этих знаниях. Всех их, от одинокой женщины из Сан-Франциско, пытающейся сохранить отношения с замужней подругой из Лос-Анджелеса, до парня, который переехал вместе с невестой в новый район и понятия не имел, как найти новых друзей, объединял один вопрос: «Что происходит и как в этом разобраться?» Правда в том, что дружеские отношения в зрелом возрасте вполне естественно меняются и разрушаются. Тем не менее большинство людей этого не понимают.
Впрочем, не нужно верить мне на слово. Исследование 2016 года показало, что после 25 лет наш социальный круг неизбежно сужается[2]. А социолог Геральд Молленхорст обнаружил, что в среднем мы расстаемся с половиной близких друзей и заменяем их на новых каждые семь лет[3]. ПОЛОВИНА БЛИЗКИХ ДРУЗЕЙ. КАЖДЫЕ СЕМЬ ЛЕТ. ПРОСТИТЕ ЗА БОЛЬШИЕ БУКВЫ, Я ПРОСТО В ШОКЕ.
Однако когда я увидела, как мой отец ждет воссоединения с другом детства, я поняла, что развенчать некоторые мифы о дружбе взрослых людей просто необходимо. Если мы поймем, почему выбираем в друзья тех, а не иных людей – и почему они выбирают именно нас, – мы дадим нашим отношениям шанс стать прекрасными, яркими и живыми. Такие отношения – это наше наследие. Это тот след, который мы оставляем в мире.
В июне 2020 года я приехала в гости к родителям. От моего дома в Филадельфии до их жилья в Саус-Джерси совсем недалеко. Отец вытащил на веранду кресло, и мы сели с ним рядом, подставляя лица солнцу. Мы вдыхали запах свежескошенной травы. Вакцины от COVID-19 еще не было, поэтому я приезжала к родителям нечасто и наши встречи всегда проходили на открытом воздухе.
Я только что закончила для The New York Times статью, посвященную тому, стоит ли сейчас, во время локдауна, пытаться восстановить старые связи. Я считала, что, если в отношениях есть какая-то натянутость или конфликты, возможно, лучше подумать лишний раз, прежде чем бросаться строчить письма.
Оказалось, что эта статья разбередила старую рану в душе моего отца.
«Я прочитал твою статью, – сказал он, – и снова стал думать о Марти». Отец сам не мог понять, почему перестал с ним общаться. В детстве они были очень близки. Отец хотел разобраться, что произошло, но не смог найти ответ. Годы необъяснимого молчания печалили его.
Я обладаю суперспособностью находить контакты людей в интернете, поэтому мне хватило пяти минут на то, чтобы разыскать координаты Марти. Я отправила отцу адрес его электронной почты и даже набросала черновик письма: «Марти, я все время думаю о тебе и хочу наверстать упущенное. Можно ли позвонить тебе во вторник или среду?»
Сообщение было коротким и любезным. Мне хотелось сформулировать его так, чтобы Марти было легко сказать «да», учитывая, что они с моим отцом за 15 лет не обменялись ни словом. Я привыкла решать собственные проблемы в дружбе с помощью своих исследований, но сейчас впервые использовала полученные знания, чтобы помочь отцу. Мне было лестно, что он обратился ко мне за помощью. Я эгоистично желала, чтобы их дружба с Марти восстановилась. Отец редко говорил мне о каких-то личных проблемах, поэтому мне очень хотелось сделать для него что-то значимое в этот раз.
После этого я регулярно приставала к отцу с вопросом о Марти: «Ты уже написал ему?» Увы, никаких новостей не было. Отец так и не связался с другом детства. Он сказал, что не знает, как объяснить свое многолетнее молчание. Что, если Марти просто проигнорирует его? Или разозлится на моего папу за то, что он разорвал с ним отношения? Отец не знал, чего ждать, и боялся быть отвергнутым – и это его останавливало.
Они так и не пообщались. Спустя полгода после того разговора отец скончался. Между Рождеством и Новым годом у него развилась серьезная инфекция бедренного сустава. Через пять дней после выписки из больницы у него обнаружили COVID-19. В его измученном теле не осталось сил на борьбу с болезнью. Морозным январским утром, еще до восхода солнца, мне позвонила сестра и сказала, что ситуация критическая. Отца собирались подключить к аппарату ИВЛ. Сестра попросила меня позвонить ему по видеосвязи, чтобы попрощаться. Было невыносимо думать, что никто из нас сейчас не может быть рядом с ним. Через экран я снова и снова повторяла: «Отдыхай. Тебе нужно поправляться. Я люблю тебя, папа». Он не мог внятно ответить мне из-за жужжания аппарата, помогавшего ему дышать, и только показывал большие пальцы, давая знать, что понял меня.
Закончив звонок, я написала ему: «Я так тебя люблю. Спасибо за все, что ты сделал для меня. У меня не могло быть отца лучше, чем ты». Я не знаю, прочитал ли он это сообщение.
Позже, когда солнце уже светило вовсю, его сердце – мое самое любимое сердце во всей Вселенной, метроном, стук которого я ощущала в его медвежьих объятиях, – перестало биться.
Все в смерти моего отца было немыслимо. На похоронах папы – самого наивного, мудрого и дружелюбного человека из всех, кого я знала, который притягивал к себе людей, совершенно не прилагая к этому усилий, – присутствовало всего четверо: мы с сестрой, мой муж и мама. Вакцина еще не была широко распространена, и его четверо внуков присутствовать не смогли. Моя старшая сестра вместе со своей семьей смотрела в Бостоне онлайн-трансляцию того, как гроб отца опускают в мерзлую землю. Мы похоронили его и разошлись по домам проживать свое горе в одиночестве.
В моей семье кризис разгорелся в то же самое время, что и на всей планете. Нигде мне не было утешения. Боль утраты была невыносима. В этом тумане скорби и шока мои мысли то и дело возвращались к Марти.
