Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 134

академических заведениях, ставших прибежищами леворадикальных взглядов, нередко можно встретить тех, кто является исключением из правила». Эти «новые левые» сделали немало полезного «для женщин, афроамериканцев, гомосексуалистов и лесбиянок… Однако проблема состоит в том, что левизна непатриотична. Она отвергает идею национальной идентичности и чувство гордости за свою страну. Если левые хотят добиться признания, им придется согласиться с тем, что общенациональная идентичность абсолютно необходима для гражданского общества». Иными словами, без патриотизма «новым левым» в Америке ничего не добиться. Профессор Роберт Белла из Калифорнийского университета (Беркли) замечает: «То, что либералы не смогли найти способов воззвать к американскому патриотизму, — событие, по моему мнению, в основе своей прискорбное, а тактически — и вовсе катастрофическое… Так или иначе, стремясь к политическим переменам в Америке, мы должны опираться на традицию»{452}. То есть, перефразируя Беллу, либералы должны использовать патриотизм как средство для достижения либеральных целей.

Ученые, высказывающие антинационалистические взгляды, составляют значительную часть тех, кто в 1980-х и 1990-х годах выпускал статью за статьей и книгу за книгой, рассуждая о нормативных «за» и «против» национализма и национального государства. Выступления в защиту патриотизма и национальной идентичности были крайне редки. К концепции национального государства начали с подозрением относиться и те, кто связан с практической политикой. В 1992 году Строуб Тэлботт, тогда журналист «Тайм», с одобрением отозвался о будущем, в котором «привычные нам нации отомрут и все государства признают над собой единую власть». Несколько месяцев спустя Тэлботт очутился во главе государственного учреждения, призванного проводить внешнюю политику той самой страны, которая, как он полагал, должна скоро «отмереть»{453}. В администрации Клинтона такие случаи и такое отношение к патриотизму не были редкостью. В результате у администрации возникли существенные сложности с военными, для которых верность Америке как национальному государству всегда стояла на первом месте. А вот для транснационалов из американской политической и экономической элиты 1990-х годов национализм был злом, национальная идентичность — подозрительным явлением, национальные интересы — противозаконными, а патриотизм — вчерашним днем.

Но американский народ относился к этим вопросам совершенно по-другому.

Патриотическая публика

Национализм жив и здравствует в большинстве стран мира. Несмотря на неодобрение элит, народные массы настроены патриотически и ревностно сохраняют национальную идентичность. Американцы всегда были и по сей день остаются одной из наиболее патриотичных наций, а связи со страной для них нерасторжимы. Впрочем, степень идентификации в значительной мере зависит от социоэкономического статуса конкретного человека, его расовой принадлежности и места рождения.

Подавляющее большинство американцев всячески проявляет свой патриотизм и клянется в верности стране. В 1991 году на вопрос: «Гордитесь ли вы тем, что являетесь американцем?» 96 процентов опрошенных ответили «безусловно горжусь» и «горжусь». В 1994 году на подобный вопрос 86 процентов дали утвердительный ответ. В 1996 году вопрос звучал так: «Насколько для вас важно считаться американцем?», причем ответы распределялись по десятибалльной шкале, на которой 0 означал «абсолютно неважно», а 10 «важнее всего на свете». Сорок пять процентов опрошенных выбрали 10, еще 38 процентов остановились на цифрах от 6 до 9 и лишь 2 процента выбрали 0. События 11 сентября 2001 года практически не сказались на патриотизме американцев; опрос сентября 2002 года продемонстрировал приблизительно те же показатели — 96 процентов опрошенных заявили о том, что гордятся своей принадлежностью к американской нации{454}.

Степень, в которой американцы идентифицируют себя со своей страной, как представляется, возросла к концу двадцатого столетия. В ответ на предложение выбрать место «изначальной географической принадлежности» (в качестве вариантов предлагались город, штат, регион, страна, континент Северная Америка и весь мир), 16,4 процента американцев выбрали страну в ходе опроса 1981–1982 годов; результат опроса 1990–1991 годов — 29,6 процента за «страну», результат опроса 1995–1997 годов — 39,3 процента за «страну». Увеличение числа американцев, отдающих предпочтение стране, на 22,9 процента за пятнадцать лет существенно превосходит общий прирост национальной идентификации во всех странах мира (5,6 процента) и в развитых странах (3,4 процента){455}. Несмотря на то что представители деловой и интеллектуальной элиты все чаще отождествляют себя с миром в целом, как «глобальные граждане», американцы все больше становятся приверженными собственной нации.

Это подтверждение патриотизма могло бы оказаться менее значимым, не найди оно заочной поддержки у населения других стран. Но дело обстоит далеко не столь печально. Америка занимает первое место по национальной гордости среди шестидесяти пяти стран, в которых проводились всемирные социологические опросы 1981–1982, 1990–1991 и 1995–1997 годов. От 96 до 98 процентов американцев заявили, что безусловно гордятся своей страной{456}. В ходе опроса 1998 года в двадцати трех странах задавался вопрос, насколько люди гордятся своей страной в десяти областях достижений (искусство, спорт, экономика и т. д.) и как они вообще воспринимают свою страну в сравнении с другими странами. По гордости достижениями Америка уступила первенство Ирландии, оказалась второй после Австрии в «общем» сравнении — и первой среди двадцати трех стран по комбинированному показателю патриотизма. Утвердительные ответы на опрос середины 1980-х годов в четырех западных странах относительно гордости за страну распределились следующим образом: США — 75 процентов, Великобритания — 54 процента, Франция — 35 процентов, Западная Германия — 20 процентов. Среди молодежи: США — 98 процентов, Великобритания — 58 процентов, Франция — 80 процентов, Западная Германия — 65 процентов{457}. На вопрос, хотят ли они чем-либо послужить своей стране, люди отвечали так:

Таблица 15

Впрочем, отдельные социальные группы в США выражали меньший патриотизм, нежели американцы в целом. По данным всемирного социологического опроса 1990–1991 годов, свыше 98 процентов коренных американцев, иммигрантов, неиспаноязычных белых и чернокожих и 95 процентов Hispanics утверждали, что гордятся своей страной. Однако при ответе на вопрос относительно приоритетов национальной идентичности обнаружились разногласия. Идентификацию с Америкой назвали приоритетной 31 процент коренных жителей и неиспаноязычных белых; среди чернокожих это показатель сократился до 25 процентов, среди Hispanics — до 19 процентов и среди иммигрантов — до 17 процентов. Отвечая, согласны ли они сражаться за Америку, 81 процент неиспаноязычных белых и 79 процентов коренных американцев ответили «да»; среди иммигрантов утвердительный ответ дали 75 процентов, среди чернокожих — 67 процентов и среди Hispanics — 52 процента{458}.

Как следует из приведенных выше цифр, недавние иммигранты и потомки тех, кого американизировали насильно (например, чернокожие), демонстрируют более противоречивое отношение к обществу, нежели потомки первопоселенцев и иммигранты первых волн. Чернокожие и представители других расовых и национальных

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 134