«Вряд ли можно под неразрывной связью понимать такое соотношение двух сторон одного и того же единого объекта (а именно таким является знак), при котором одна сторона объекта принадлежала бы к сфере материального, объективного, другая же – к сфере идеального, субъективного. Такое соотношение не могло бы обеспечить конкретного единства объекта и означало бы, что знак представляет собой теоретически неопределенную связь двух разнородных сущностей – материальной субстанции и идеального понятия или представления»[164].

Здесь не учитывается, однако, что идеальная сторона языковой единицы как продукт мозга говорящего (мыслящего, если иметь в виду внутреннюю речь) или слушающего является результатом определенных физиологических, т.е. материальных, процессов в головном мозгу и ее связь с материальной стороной языковой единицы осуществляется, следовательно, на уровне материальных по своей природе явлений. Нужно иметь в виду также, что противопоставление материального и идеального не является абсолютным и имеет смысл только в пределах основного философского вопроса.

Рассматривая вопрос об отношении между материальным и идеальным в широком теоретическом плане, следует отметить, что взаимодействие психического (идеального) и материального постоянно осуществляется в организме человека, причем активной стороной в этом процессе может быть и психическое.

Отрезок речевой цепи, локализующийся между говорящим и слушающим, включает в себя только материальную сторону языковых единиц в виде определенным образом организованных звуковых волн. Иначе говоря, в этом отрезке речевой цепи функционирует только знаковая сторона языковых единиц. Не включая в себя идеальной стороны, данный отрезок речевой цепи вместе с тем несет в себе определенную информацию, также материальную по своему характеру, благодаря чему, по-видимому, в мозгу слушающего и возникают те же, что и у говорящего или в той или иной степени близкие ему образы как идеальная сторона соответствующих языковых единиц.

Языковая единица (типа слова) вне акта коммуникации или внутренней речи локализуется в мозгу как следы в памяти человека в нейронах и нейронных связях головного мозга, в которых кодируется ее идеальная сторона (образ в гносеологическом смысле) и ее материальная сторона (кинестезические раздражения от артикулирующих органов речи), а также слуховой образ звучащего слова.

Существует точка зрения, согласно которой объективность языка как общественного явления проявляется в его интерсубъектном существовании, в существовании вне и помимо тех индивидуумов, которые пользуются этим языком. Так, отвергая как абстрактный объективизм подход к языку как социальному явлению, свойственный Ф. де Соссюру и его последователям, В.Н. Волошинов полагал, что

«действительность слова, как и всякого индивидуального знака расположена между индивидами»[165]

и что

«действительной реальностью языка – речи является не абстрактная система языковых форм и не изолированное монологическое высказывание и не психофизиологический акт его осуществления, а социальное событие речевого взаимодействия, осуществляемое высказыванием и высказываниями»[166].

Детально развивается понимаемый таким же образом принцип объективности существования языка как общественного явления Л. Анталом. Он пишет:

«…язык – это вторая форма объективности. Эта вторая форма есть социальная объективность и может быть также названа объективной реальностью, так как она удовлетворяет основному определению объективности, именно, что она существует не в сознании индивидов, но обособленно от него и независимо от него»[167].

Он же утверждает далее, что

«вместилищем языка не может быть сознание индивида»[168].

Теория языка

«как знаковой, или семиотической системы, объективно существующей вне отдельного человека, в общении индивидов, т.е. имеющей интериндивидуальное, социальное существование»[169] (разрядка наша. – В.П.)

разделяется также Ю.С. Степановым и некоторыми другими авторами[170]. Положение об интерсубъектном существовании языка является основой теории Карла Поппера о так называемом третьем мире[171]. По мнению К. Поппера, наряду с первым миром – миром физических объектов или физических состояний и вторым миром – миром состояний субъективного сознания, или умственных состояний, или поведенческих предрасположений к действию существует еще третий мир, мир объективных теорий, объективных проблем и доказательств, или иначе мир объективного знания[172] без познающего субъекта. В то время как второй мир есть мир субъекта, третий мир, по мнению К. Поппера, есть уже знание без субъекта знания (it is knowledge without a knowing subject)[173]. Различая традиционную эпистемологию, которая, по его мнению, занимается вторым миром, или знанием в субъективном смысле и потому иррелевантна для исследования научного знания, и объективную эпистемологию, которая исследует третий мир, К. Поппер утверждает, что эта последняя может многое дать для понимания второго мира, субъективного мыслительного процесса ученого, но обратное не имеет силы[174]. Рассматривая этот вопрос в более широком плане, К. Поппер полагает, что если друг с другом взаимодействуют как первые два мира, так и последние два из них, то первый и третий мир, т.е. мир физических состояний и мир объективного знания не могут взаимодействовать друг с другом[175]. Центральным в теории третьего мира К. Поппера является положение об его автономности, хотя он и не отрицает, что он есть продукт человека[176]. Наконец, К. Поппер утверждает, что этот третий мир есть прежде всего языковой мир, что без языка, который подобно орудию развивается вне тела, не может быть объекта для нашего критического обсуждения, т.е. мира объективного знания[177].

Таким образом, принцип интерсубъектного существования языка является важнейшей частью дуалистической философии К. Поппера, попытавшегося объединить в ее рамках «наивный реализм», т.е. материализм и объективный идеализм, причем сам К. Поппер признает, что его «третий мир» имеет много общего с платоновским миром идей или абсолютной идеей Гегеля.

Действительно, есть широкий круг общественных по своей природе явлений, которые существуют вне индивидов, составляющих данное общество, как отчужденные результаты их деятельности. Таковы, например, объекты материальной культуры человечества, включая производительные силы.

Язык также принадлежит к числу общественных явлений. Однако его социальная природа проявляется не в том, что он существует вне индивидов, а в том, что существует в головах индивидов, которые как носители специфически человеческого мышления и того средства его осуществления и существования, каковым является язык, представляют собой продукт социального, общественного развития, являются социальными существами.

Человеческое мышление

«существует только как индивидуальное мышление многих миллиардов прошедших, настоящих и будущих людей»[178].

Аналогичным образом тот или иной язык существует как язык индивидов, образующих данную языковую общность.

Принцип, согласно которому язык существует как интерсубъектное явление, предполагает, что вне мозга человека находится не только материальная, но и идеальная сторона языковых единиц. Но если решать этот