Соломония бесноватая Поселилась в дому у меня сероглазая склизкая нечисть. То танцует со мной, то извратно прелюбы творит. Черт болотный и ржавый, и черт-лесовик, и пузырник, И антихрист в венке из тлетворных отравленных роз. Черт-серебреник груди сдавил мне мозолистой лапой, Блудодейная нежить венчалась со мной у куста. Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых. Вот когда два блаженных похаба к крыльцу подошли моему. 2006 Воренок Так как в это время была метель и снег бил мальчика по лицу, то он несколько раз спрашивал плачущим голосом: «Куда вы несете меня?»… Но люди, несшие ребенка… успокаивали его словами, доколе не принесли его… на то место, где стояла виселица, на которой и повесили несчастного мальчика… на толстой веревке, сплетенной из мочал. Так ребенок был мал и легок, то этою веревкою по причине ее толщины нельзя было хорошенько затянуть узел и полуживого ребенка оставили умирать на виселице. Из записей Элиаса Геркмана снег вился змеясь по продрогшей и лютой земле и смертной истомою вилося тело в петле трехлеток отродье пся крев милой панны одна лишь любовь ручонки прозрачные пеньку хватают хрипящую вновь калужский орешек бог милостив сгрызла московская власть и давит скорлупки сапог разгулявшийся всласть и только сорока кричит о дитяти убитом своем и птичьи-зегзичии слезы дождями осенними льет и плачет рахиль об удавленном сыне и бьет рукой себя в грудь как в отверстую рану… мой грех и романовский стыд мой сыночек четыреста лет неживой ипатьевский узник иван алексей в сердце нож в горле вой обмылок обломок обглоданный сворой ночной прости мне скудель этих слов и мой сирый покой синюшная тень тать заложный в моих поселившихся снах о дай я тебя обниму поцелуями выпью младенческий страх несчастная кукла тошнотной и смутной игры прости мне мой бедный ребенок той давней поры 2007