Если на юге Чили ситуация сводилась к вялотекущему военному кризису на грани катастрофы, то из Перу после высадки Освободительной армии приходили реляции о блестящих победах, о создании в Лиме независимого правительства во главе с Сан-Мартином[705]. Но затем после периода ликования и оптимизма пришли беспокойство и разочарование. Войска Сан-Мартина завязли в Сьерре, во внутренних районах Перу, где королевские войска наносили болезненные удары по армии патриотов.

К осложнениям на полях сражений и непростой политической ситуации в Перу добавился конфликт между Сан-Марином и Кокреном, которые и раньше не очень ладили друг с другом. Кокрен едва удерживал эскадру от мятежа из-за неуплаты жалования. Сан-Мартин отказывался оплачивать расходы эскадры и жалование экипажей, заявляя, что это дело Чили[706]. Положение на кораблях было отчаянным. Матросы и офицеры практически голодали, и дело шло к бунту.

В сентябре 1821 г. Кокрен захватил казну Перу в Анконе, куда она была перевезена по приказу Сан-Мартина. Из этих денег он оплатил долги на содержание экипажей кораблей. Хотя Кокрен оправдывал свой поступок именно опасностью мятежа и потери эскадры, Сан-Мартин был в ярости из-за такого самоуправства. Неподчинение приказу вернуть деньги неизбежно привело к разрыву между двумя военачальниками. Сан-Мартин приказал Кокрену немедленно покинуть эскадру и отправиться в Чили[707].

Кокрен отказался подчиниться и продолжил свой план военных действий на море, заявляя, что служит интересам Чили. Он отправился к Гуаякилю, где рассчитывал найти два оставшихся на тихоокеанском побережье испанских фрегата. В Гуаякиле Кокрен отремонтировал свои суда[708] и пополнил запасы, потратив на это деньги, захваченные в Анконе. Далее в поисках вражеских судов эскадра совершила переход в северное полушарие и в январе 1822 г. бросила якорь в Акапулько (Мексика). Чилийская эскадра полностью покончила с военным присутствием Испании в водах Тихого океана[709].

Происшедшее поставило непростую дилемму перед О’Хиггинсом, он был связан клятвами верности с Сан-Мартином, но и к Кокрену относился с огромным уважением. Сан-Мартин требовал отставки Кокрена и объявления его вне закона. При этом общественное мнение в Чили было полностью на стороне Кокрена, которого рисовали защитником чести и достоинства чилийской эскадры и интересов страны.

О’Хиггинс оказался в большом затруднении. Он не мог принять действия Кокрена, но и не хотел публично признать его виновным. О’Хиггинс ответил Сан-Мартину, поддержав его, с одной стороны, и отказавшись объявить адмирала вне закона, с другой. Это был мудрый поступок, позволивший избежать больших опасностей и внутренних военных столкновений в дальнейшем ходе войны в Перу[710].

После похода на север к берегам Мексики чилийская эскадра 25 апреля 1822 г. вернулась в Кальяо. На судно к Кокрену явился Б. Монтеагудо с предложениями Сан-Мартина сойти на берег в Лиме. Якобы у последнего была идея нового похода объединенной перуанско-чилийской эскадры. Кокрен не поверил и отказался, В следующие дни в Кальяо прибыли суда под перуанским флагом, по приказу Сан-Мартина они отказались приветствовать союзные чилийские корабли. Среди них было одно чилийские судно, шедшее под перуанским флагом. Разъяренный Кокрен отправил на берег всю команду этого судна и заменил их своими матросами[711]. Это стало последней каплей в чаше терпения Сан-Мартина.

Сан-Мартин привел в боевую готовность береговые батареи Кальяо и суда перуанской эскадры. Дело шло к военному столкновению двух союзников. К счастью, до стрельбы дело не дошло, Кокрен с эскадрой ушел на юг, в Вальпараисо, куда прибыл 13 июня 1822 г. Адмирал был приглашен в Сантьяго, где ему было оказано самое высокое уважение. Однако О’Хиггинс, восторгаясь деяниями Кокрена на посту командующего эскадрой, признавая его победы и достижения, решительно осуждал его действия в отношении Сан-Мартина. Он понимал невозможность дальнейшего сотрудничества с английским лордом. Кокрена не допустили более к кораблям, и тот отправился в свое поместье, купленное в 1820 г. Так закончилось героическое участие Кокрена в освобождении Чили.

Отречение Бернардо О’Хиггинса

Чилийская эскадра (рис. Т.Дж. Соммерскейла)

Тогда же закатилась и звезда Сан-Мартина. После исторической встречи в Гуаякиле с Симоном Боливаром, вождем освобождения Венесуэлы и Новой Гранады, Сан-Мартин решил уйти со сцены[712]. 12 октября 1822 г. он вернулся в Чили, где ему предстояло снова столкнуться с Кокреном. Кокрен потребовал судить Сан-Мартина за то, что тот передавал чилийские суда Перу и прочее[713]. О’Хиггинс пресек эту попытку. Сан-Мартин не хотел никаких публичных актов в свою честь и вскоре отбыл в Мендосу[714].

Отплытие эскадры и армии в Перу стало новым этапом Войны за независимость. Казалось, что силы роялистов на юге без поддержки из Лимы будут быстро побеждены. Однако война становилась все более ожесточенной, а партизанская борьба роялистских отрядов приобретала характер народного сопротивления. За короля и испанские власти долгие годы без видимой поддержки из метрополии сражались партизанские отряды, опиравшиеся исключительно на поддержку местного населения. Постепенно роялистская контрреволюция приобрела большую социальную составляющую, выражавшуюся в борьбе крестьян-инкилино с креолами-помещиками, землевладельцами, зажиточными слоями населения.

В сентябре – октябре 1820 г. немногочисленные войска патриотов потерпели ряд поражений на юге Чили от роялистов, поддержанных индейцами. Ситуация была столь плачевна, что 3 октября 1820 г. чилийские войска оставили без боя Чильян. Это сильно обеспокоило власти в Сантьяго. Банды роялиста Пинчейры фактически контролировали целые районы на юг от реки Мауле. Консепсьон был окружен и находился под угрозой взятия Бенавидесом[715]. Почти все силы О’Хиггинса были отданы созданию освободительной армии Перу и поддержке правительства провинции Куйо, охранявшего границу Чили от возможного похода Карреры. Одновременно О’Хиггинс приступил к созданию новой дивизии для похода на юг в помощь терпящему бедствие Фрейре. В первую очередь он отправил туда эскадрон своей охраны. Возглавил новую дивизию полковник Хоакин Прието, будущий президент Чили.

Армия начала действия против роялистов по всем правилам военного искусства, но здесь они оказались малоэффективными. И Фрейре в Консепсьоне, и Прието на юг от Тальки добились военных побед, но в целом регион по-прежнему продолжал оставаться неподконтрольным правительству. В ноябре роялисты повсюду были разбиты и бежали, но не ушли окончательно. Бенавидес в декабре 1820 г. вступил в переговоры с Фрейре об условиях прекращения сопротивления. Однако тот использовал эти переговоры исключительно для того, чтобы выиграть время и остановить наступление патриотов. Как только роялисты собрали свои силы, рассеянные при последних поражениях, война возобновилась.

Война, длившаяся с небольшими перерывами уже 10 лет, разрушала производство и быт в сельской местности. Крестьяне, страдавшие от конфискаций и мобилизаций, подались в леса, присоединяясь к дезертирам,