На этой иконе Ад – огромная красная голова с торчащими ушами и пышными усами. Ангелы сковывают дьявола и бросают его в зубастую преисподнюю, откуда пытается сбежать бес. Рядом видны ключи – вместе с замками и цепями они указывают на пленение сатаны. На других иконах те же ключи с замками изображались рядом с праведниками, покидающими ад, символизируя конец их долгого плена.

Воскресение – Сошествие во ад, с праздниками, конец XVII в.

Музей русской иконы им. Михаила Абрамова, Инв. № ЧМ-214.

Но если присмотреться к обоим рассказам внимательнее, можно заметить любопытные детали. Они указывают на европейское происхождение «потешной конструкции» Лжедмитрия. В древнерусском искусстве нет трехглавого дьявола, и у зверя-Ада не больше двух голов. А в Европе трехглавый сатана хорошо известен – он появился уже в романском искусстве. Позже Данте Алигьери описывал трехглавого Люцифера в центре ада – он пожирает трех великих грешников: Иуду, Брута и Кассия. Рассказ об изрыгаемом пламени, дыме и искрах, о шуме, которые производит адский монстр, тоже напоминает западные визионерские истории, в которых исполинское чудовище (Вельзевул, Левиафан) мучает грешников. Именно так в 1619 г. Кирилл Транквиллион-Ставровецкий описывал Левиафана: огромен как тысяча гор, изрыгает дым и огонь, палит грешников в аду. Русские книжники, прочитав этот рассказ, осудили его как католическую «ересь».

Воскресение – Сошествие во ад, со Страстями Господними, XVI в.

Государственный музей Палехского искусства, Инв. № 105.

Похоже, что создатели потешного ада вдохновлялись европейскими образами. Но что представлял собой этот «ад» и зачем был создан, понять довольно сложно. Цель русских авторов – не реалистично описать конструкцию или объяснить ее назначение, а обличить Лжедмитрия. «Потеха» была страшна и похожа на ад, уготованный самозванцу – вот идеи, которые они повторяли в разных вариациях.

К счастью, у нас есть рассказ об «аде» иностранного автора, голландского купца и дипломата Исаака Массы. Его «Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии…» – текст, написанный с совсем другой мотивацией. Подобно многим европейским путешественникам, Масса описывал то, что видел и слышал, в подробностях и без сложных символических интерпретаций.

Купец рассказывает, что Лжедмитрий проводил военные учения: по его приказу строили крепости, а солдаты обстреливали их из пушек и брали приступом. Сам царь участвовал в штурме как простой солдат и выполнял различную осадную работу, чтобы научить московитов вести войну. Именно в этом контексте и возникает «потешный ад», который играет роль передвижной фортификации:

И однажды повелел сделать чудище – крепость, двигавшуюся на колесах, с многими маленькими полевыми пушками внутри и разного рода огнестрельными припасами, чтобы употребить против татар и тем устрашить как их самих, так и лошадей, и поистине это было измышлено им весьма хитроумно. Зимою эту крепость выставили на реке Москве на лед, и он повелел отряду польских всадников ее осадить и взять приступом, на что он мог взирать сверху из своих палат и все отлично видеть, и ему мнилось, что эта [крепость] весьма удобна для выполнения его намерения, и она была весьма искусно сделана и вся раскрашена; на дверях были изображены слоны, а окна подобны тому, как изображают врата ада, и они должны были извергать пламя, и внизу были окошки, подобные головам чертей, где были поставлены маленькие пушки. <…> Того ради московиты прозвали ее чудищем ада, и после смерти Димитрия, которого они называли чародеем, говорили, что он на время запер там черта, и там его /Лжедмитрия/ сожгли[451].

«Потеха» царя оказывается своеобразным гуляй-городом – передвижным военным сооружением. Теперь проясняются слова анонимного автора «Сказания о Гришке Отрепьеве», который, как помним, называл конструкцию именно «городом».

Историки обычно доверяли объяснениям Массы и просто пересказывали их, либо вовсе избегали определений, упоминая загадочное сооружение[452]. И все же дело, скорее всего, не ограничилось военными маневрами. Исаак Масса писал о том, что крепость зачем-то уподобили аду. Русские книжники утверждали, что трехглавое чудище изрыгало огонь и издавало различные звуки; что в него «метали христиан». Кроме того, сохранилась история о мрачном представлении с ряжеными-чертями, которые выходили из «ада», поливали людей водой и мазали дегтем. Об этом подробно говорится в «Сказании о самозванце», которое создали, вероятно, вскоре после гибели Лжедмитрия:

И сей окоянный еретик Гришка Отрепъев охочь был до потех. И некто некоторой мастер бысть хитр велми и зделал ему потеху при животе его, ад о трех головах: как станет зевать и глазы мигать, и колоколцы шумят, изо рта огнем пашет, из ушей дым идет; и выйдут из него люди в личинах, диаволом претворении, наметкы у них черныя, что у черниц, и почнут смолою и дехтем людей мазать и шепелугами почнут бить, да в деготь омочивая, а иныя изо ада водолейками прыска прыскаху воду з дехтем на мир. И в той его возлюбленной потехе, во аде, сожгли на пусте месте, и потом Бог человеколюбец умножи в Росийской земли теплоту солнечную[453].

Историк С.Ф. Платонов, издавший этот текст, предположил, что анонимный автор вспоминает о каком-то театральном действии, похожем на «скоморошьи “глумы и позоры” и западно-русские интермедии»[454]. И похоже, что он ближе всех подошел к разгадке.

Несмотря на лаконизм всех рассказов, они сохранили много деталей, которые дают нам возможность предположить, о каком именно действии шла речь и какую функцию выполняла необычная постройка. Западные образы в описаниях ада (три головы, огонь из ноздрей, дым из ушей), слова о его механическом устройстве (открывает и закрывает челюсти) и о ряженых вряд ли возникли случайно в разных историях. Всё это – неотъемлемая часть европейской дьяблерии, театрального действа, которое разворачивалось вокруг механического адского монстра с участием переодетых чертями актеров. Вероятно, именно такое представление было организовано поляками в Москве зимой-весной (на Святки или на Масленицу?) 1606 г.

«Игра дьяволов», включавшая множество ряженых-бесов, – известный вид средневековых мистерий. Похожие «гуляния» существовали и в народной карнавальной традиции (к примеру, на праздниках в Испании часто рядились чертями). Во многих мистериях действие проходило вокруг особой механической конструкции, представлявшей