Басё (1644–1694), он же – Мацуо Дзинситиро – один извыдающихся японских поэтов и один из корифеев жанра хайку. Нодзава Бонтё (1640–1714) и Мукаи Кёрай (1651–1704) были учениками и друзьями Басё. Все они много сделали для развития хайку, прежде называвшегося хокку[228]. Во второй половине ХIX века поэт Масаока Сики (1867–1902) предложил оставить название «хокку» за строфами, составлявшими рэнга, а самостоятельные трехстишия именовать хайку. Предложение было принято, и со временем новый термин практически вытеснил старый.

Хайку состоит из семнадцати слогов[229]. Пятый или двенадцатый слог должен словно бы «разрезать» стихотворение надвое. Этот слог называется кирэдзи[230]. Без кирэдзи хайку быть не может. Сравним два примера – хайку Басё (слева) и его измененный вариант, который хайку не является (справа).

«Прыгнула в воду лягушка,

Всплеск в тишине

Слышен далеко»

В 1681 году Басё написал свое знаменитое хайку:

«На сухой ветке

Сидит ворон…

Осенние сумерки».

Что хотел сказать Басё? Ровным счетом – ничего. Поэт дает читателям образ, который у каждого вызывает свои ассоциации, которые в той или иной степени будут проникнуты печалью, ведь ветка-то сухая и сумерки осенние. Вплоть до конца XIX века хокку не носили описательного характера, а просто побуждали к размышлениям, пока Масаока Сики не только дал жанру новое название, но и наполнил его новым содержанием, начав сочинять «описательные» хайку, заодно изменив принципу киго[231], согласно которому в классическом хайку должно присутствовать слово или выражение, указывающее на время года. В первых двух из приведенных здесь хайку принцип киго соблюден, а в третьем – нет.

«Старый пруд…

Прыгнула в воду лягушка,

Всплеск в тишине».

«Через забор

заглянул потихоньку – а там

мак опадает…»

*

«У тропки вижу

землянику – и мимо спешу:

вечер уж близок».

*

«Рисую розу —

цветок рисовать легко,

а листья трудно…»[232]

Ясунари Кавабата говорил: «Слова в хайку используются одни и те же, но жизнь не стоит на месте, следовательно, одни и те же слова не могут быть одними и теми же словами. Не может одно и то же слово прозвучать дважды, как не может дважды омыть ваши ноги одна и та же речная вода, как не может дважды повториться одна и та же весна. В противном случае эти стихи не могли бы удовлетворять взыскательных читателей на протяжении стольких поколений и не волновали бы сердца наших современников».

В период Эдо на основе хайку возник юмористический жанр сэнрю[233], сторонники которого не утруждались соблюдением принципа киго. Не ищите ассоциаций с ивами, ведь название жанр получил по имени своего популяризатора поэта Карая Сэнрю (1718–1790). А на основе танка в том же периоде возник аналогичный жанр кёка[234]. Некоторые кёка стали пародиями на известные танка и ничего предосудительного в этом нет, ведь поэтам тоже дозволяется шутить.

Вот сэнрю от Карай-сана:

«Вора поймал я…

Оказалось, что это

мой сын».

А вот одно из самых известных кёка от Мацунага Тейтоку (1571–1654):

«С легкостью

теплый ветер весенний

приподнял юбку

принцессы Весны, и прелести ее

явились взорам».

Басё ввел в обиход термин «хайбун», которым обозначается жанр, сочетающий прозу с поэзией. Следует отличать хайбун от повести или, скажем, дневника, где периодически встречаются стихотворения. Суть хайбуна в том, что одна и та же тема освещается в нем как в стихах, так и в прозе, а объем его обычно невелик. Вот классический образец хайбуна от Басё – «Холод в ночи», написанный в 1681 году.

«В Фукагава, неподалеку от места, где река разделяется на два рукава, построил себе дом из хвороста и травы. Вдали сияет снежная шапка Фудзи, в порту теснятся суда, приплывшие из дальних стран. На рассвете провожаю глазами белопенные следы кораблей, потом вслушиваюсь в свист ветра, уносящего сквозь сухой тростник остывшие сны, жду вечера, когда можно будет полюбоваться луной.

Иногда вздохну над пустым кувшином, а чтобы усыпить чувство голода, кутаюсь в одеяло, хоть и не слишком греет оно.

Весла со скрипом

Бьют по волнам и нервам.

Луна сквозь слезы»[235].

XVII век, в котором жил и творил Басё, можно назвать «золотым веком» японской литературы, поскольку во всех жанрах создавалось множество произведений, начиная с философских трактатов и заканчивая детскими сказками. Среди многих литераторов хочется отметить Ихара Сайкаку (1642–1693), основоположника направления укиёдзоси[236] – прозы, проникнутой осознанием изменчивости бренного мира. Сайкаку прославился как автор откровенных романов и рассказов, балансирующих на грани вульгарной непристойности, – «Мужчина, несравненный в любовной страсти», «История любовных похождений одинокой женщины», сборник рассказов «Пять женщин, предавшихся любви». В японской культуре к сексу принято относиться как к неотъемлемой и очень важной стороне жизни и само по себе интимное не считается постыдным, постыдна излишняя откровенность, а Сайкаку, по меркам своего времени, писал чересчур уж откровенно, на грани бесстыдства.

Ознакомимся с одним из нескольких стихо-творений, предваряющих «Историю любовных похождений одинокой женщины»:

«Тот, кто видел прекрасную новую гетеру

в Симабаре, уже не захочет смотреть

ни на пурпурные листья клена,

ни на полную луну,

ни на одну обычную женщину»[237].

Вот как описывает идеал женской красоты XVII века старый слуга, которого даймё отправил в Киото на поиски наложницы.

«Прежде всего возраст – от пятнадцати до восемнадцати. Лицо, как велит современный вкус, довольно округлое, нежно-розового цвета, подобно лепестку вишни. Черты лица без малейшего недостатка. Глаза с узким разрезом не годятся. Брови непременно густые. Переносице не следует быть слишком узкой, а линия носа должна повышаться плавно. Ротик маленький, зубы ровные, белые. Уши продолговатые, мочки тонкие, чтобы сквозили до самого корня и не прилегали плотно к голове. Очертания лба не должны быть искусственными, пусть волосы на нем растут так, как от природы положено. Шея стройная, и чтобы пряди из прически сзади не выбивались. Пальцы нежные, длинные, ногти тонкие. Размер ног установлен в восемь мон и пять бу[238].

Большие пальцы на ногах должны отгибаться в сторону, кожа на пятках