1918 — 1920 гг. из 41 человека практически нет ни одного, кто бы не занимал того или иного поста в органах Советской власти. Среди расстрелянных числятся красноармейцы Лемети Петр Иванович, Яйя Михаил Андреевич, Карвонен Михаил Андреевич, Нясси Егор Михайлович, Тунус Ида, Гаврилова А., Макаров Семен, Каргу Матвей, Мюлляр Иван Фомич, Маккара Андрей, Суппонен Андрей Иванович, Суппонен Иван Иванович, Лемети Андрей Михайлович, Киссель Егор Иванович; нищий Харвонен Иван; рабочие Кубаринен Абрам, Иванов, Раммонен Матвей, Иванов Леонтий, Хинкканен Семен, Иванова Мария, Гордеева Варвара; Хямялайнен Ева — 91 год, мать члена исполкома; Александров Александр — председатель сельского совета Матоксской волости; Корхонен — коммунист, член ревкома; Суппонен Андрей — секретарь Никулясского исполкома; Кяпп Михаил Федорович — председатель сельского совета; Ниссинен Иван — коммунист; Макаров Николай — милиционер Никулясской волости; Мененен Исак Абрамович, Виролайнен Матвей Михайлович и Ляря Семен Егорович — учителя Никулясской волости; Тинус Федор Егорович — член сельского совета Никулясской волости; Пиринен Софья — коммунист, разведчица; Мононен, Мондонен, Менонен и Оболин — агенты ЧК; Корозов — десятник; Краснопевцева — жена коммуниста; Суппонен Андрей Андреевич — отец секретаря Никулясского исполкома. Среди раненых в результате набега ингерманландцев были Николаев Иван Алексеевич — делопроизводитель Матоксской волости; Хямялайнен Семен Семенович — член Матоксского волисполкома; Месвонен Абрам — агент контрразведки и Вартиайнен Эдвард — агент ЧК.
Почти все они были финны по национальности, что лишний раз свидетельствует, какой раскол и страдания привнесла гражданская война в общество. Брат поднимал руку на брата.
Имели место случаи, когда в порыве возмездия зеленые ингерманландцы совершали и вовсе зверские поступки. Так, в д. Коркиамяки они согнали 30 местных жителей в ригу, заперли их там, обстреляли из пулеметов, а потом подожгли. Среди погибших были члены местных Советов, коммунисты, чекисты и те, кто поддерживал Советскую власть.
Очевидно, что ингерманландские финны в годы гражданской войны не придерживались единых политических и социально-экономических взглядов. Часть из них достаточно активно под держала Советскую власть и участвовала в деятельности ЧКРОКУ. Большинство же отвергло социально-экономическую и национальную политику нового государства. Естественно, что ингерманландское движение затронуло не всех финнов-ингерманландцев.
Ввиду дальнейшего увеличения численности ингерманландского отряда в нем произошли организационные перемены. Отдельно действовавшие роты были объединены в два самостоятельных батальона и, кроме того, были сформированы отдельная пулеметная команда, учебная команда для подготовки командного состава и команда связи. Были созданы хлебопекарни, различные мастерские, а также свой военный музыкальный оркестр. Чтобы не разбрасываться по мелким деревням пограничной области и сохранить отряд сосредоточенным, один батальон под руководством Тирранена базировался в д. Кирьясало, другой батальон, хозяйственная часть и Элфвенгрен находились в финской д. Раасули. Устроившись на новых местах, отряд наладил телефонную связь с Кирьясало и Рауту. Общее настроение, несмотря на отход после первого наступления, оставалось бодрое. На случай дальнейших действий предстояло решить целый ряд различных вопросов первой необходимости, без чего дальнейшее существование отряда и всего движения становилось немыслимым.
В августе-сентябре 1919 г. в Финляндию прибыло около 5 тыс. ингерманландских беженцев, а по оценкам Туомо Полвинена только в середине августа 1919 г. в Кирьясало прибыло около 7 тыс. гражданских беженцев с различным имуществом и скотом.
Ингерманландский комитет стал чаще собираться и энергично принялся за разрешение всех наиболее насущных проблем. Так, было решено ходатайствовать перед финским Красным Крестом об организации в Рауту тылового госпиталя и устройстве перевязочного пункта. Кроме того, путем переговоров с Кокко комитет добился того, чтобы до устройства госпиталя в Рауту был налажен постоянный прием в небольшом лазарете у специально присланного для ингерманландцев финского врача.
В области финансирования Кокко многое обещал, однако помощь всегда была связана с постановкой различных условий. Главным из его притязаний было стремление заполнить отряд, особенно командные должности, финскими егерями и провести в комитете несколько угодных ему резолюций, однако ингерманландцы, стремясь сохранить полную самостоятельность, на это не пошли. Было доподлинно известно, что все эти притязания исходили от Кокко и правительство к ним отношения не имело. Испытывая сильное давление в карельском вопросе со стороны националистов, сторонником которых являлся Кокко, правительство было вынуждено уступить. В результате всего этого комитет остался без денег. Тииттанен и другие члены комитета выезжали в Выборг и Гельсингфорс, но возвращались в лучшем случае с полученными обещаниями на будущее.
Несмотря на трудности, удалось организовать несколько ингерманландских школ и добыть для них оборудование и бесплатные учебные пособия. Ввиду большого количества крестьянского скота стоял очень остро вопрос о снабжении населения фуражом. За счет местных резервов его удалось урегулировать, что позволило крестьянам не продавать скот. Топливный и дровяной вопросы также нашли решение. Были учреждены артели женского труда (шитья, вязания и т. д.). При отряде создавались портняжные и сапожные мастерские, кузницы, столярные. Решено было также приступить к изданию своего органа печати, но из-за отсутствия необходимых средств удалось выпустить только один номер, отпечатанный в типографии г. Кексгольма (Приозерска). Продолжалось обучение отряда. Учебная команда усиленно готовила нижний командный состав, так как в нем ощущался острый недостаток.
В учебной команде отсутствовали квалифицированные специалисты, способные вести качественное обучение новобранцев. Только Тирранен занимался обучением, а остальные всячески уклонялись от командных должностей и входили в полк в качестве рядовых бойцов, в то время как ротами и батальонами командовали выдвиженцы или просто более способные крестьяне. В боевых условиях, несомненно, они были хороши, но для обучения и подготовки командного состава их профессиональный опыт был явно недостаточен.
В это же время в д. Раасули стали появляться финские добровольцы как из офицеров и унтер-офицеров, так и из рядовых и даже штатских. Узнав об участии Элфвенгрена в ингерманландской кампании, пришли многие его однополчане. Казалось, кадровый вопрос будет решен. Однако, ссылаясь на имеющееся распоряжение, Элфвенгрен упорно отклонял просьбы о приеме в отряд. Многим из появлявшихся добровольцев отказывали, ссылаясь на то, что жалованье платить нечем. Наиболее радикальные политические круги Финляндии стали оказывать усиленное давление на комитет и Элфвенгрена. Так, финский полковник Аппельгрен, посетив ингерманландские позиции и часта, сообщил, что в Гельсингфорсе скоро будет образован свой чисто финский отряд добровольцев, который вскоре прибудет и как самостоятельная единица вольется в ингерманландский фронт. Полковник Аппельгрен в то время был начальником Гельсингфорсского «шюцкора». Он пообещал прислать немного оружия, пулеметы и снаряжение. Члены комитета и Элфвенгрен к сообщению о предполагаемом прибытии финского отряда отнеслись сдержанно, не высказав никакого удовольствия по этому поводу.
От финского военного министерства приезжал представитель военного министра, инспектирующий генерал Гулин. Он произвел обход расположения частей, ознакомился с обеспечением продовольствием, командным составом и
