Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 262

Мощные «циклопические» крепости Микен, Тиринфа и других ахейских столиц, как и воспетый Гомером военно-морской флот парусно-гребных кораблей многочисленных басилевсов (царей, вечно враждующих между собою), оказались бессильными перед массами северных пришельцев с новым, железным вооружением. Дорийские и ионийские племена расселились по всей Элладе до Пелопоннеса, островов Эгейского моря и побережья Малой Азии. Смешиваясь с ахейцами приходивших в упадок городов микенской эпохи, они распространили новый хозяйственный уклад, основанный на пашенном земледелии, с тяжелым железным плугом, влекомым парой волов. Земли тесных равнин, зажатых между горами и морем Греции, были поделены на «клеры»-жребии эллинов и возделаны под пашни, виноградники, плантации оливы; горные склоны служили пастбищами и выпасами, а горные рудники обеспечивали «демиургов», мастеров-ремесленников греческих сельских общин, золотом, серебром, медью и железом.

Басилевсы «гомеровской Греции» IX–VIII вв., как Одиссей, пахари, воины и мореходы, возделывающие свое маленькое царство, словно собственный, вполне крестьянский двор, управляли этим аграрным, вооруженным военно-демократическим обществом Эллады. Нехватка сельскохозяйственных земель вызывала быстрое возрождение, на новой основе, городской жизни греческих «полисов», торгово-ремесленно-землевладельческих демократических городов-государств, ограничивших или вовсе упразднивших царскую власть. Однако весьма высокой оставалась зависимость жизни новых политических организмов, а с ними в конечном счете всего Средиземноморья, от колебаний и климаксов аграрного хозяйства, динамично развивавшегося в условиях очередного климатического потепления VIII–V вв. до н. э. (Randsborg, 1991: 27, 30).

Полисы быстро накапливали не только торговый капитал, но и растущий контингент свободных и безземельных граждан; как и в ранних аграрных обществах, выходом из положения стала экспансия, принявшая форму морской колонизации ближних и дальних островов и прибрежных земель Европы и Азии. Греческие «аргонавты» прокладывают морские пути в Понт Эвксинский (Черное море), с VIII в. возникают колонии эллинов в Северном Причерноморье, Италии и на Сицилии. Потеснив мореходов-финикийцев, они делят с ними Средиземное море, уступая могущественной финикийской колонии – Карфагену – Северную Африку и пиренейские побережья, до Геракловых столпов Мелькарта (так греки и финикийцы по-своему именовали скалы Гибралтарского пролива) и заселяя «Великую Грецию» Сицилии и Южной Италии, где италийские племена долгое время живут под давлением с юга – эллинов, с севера – этрусков Двенадцатиградья, могущественного союза царей еще одного из «морских народов» древности.

Модель крестьянского общества железного века, основанная на индивидуальном пашенном земледелии свободных общинников-воинов, впервые реализованная в Греции эллинов, а затем и в Италии латинян, в условиях Средиземноморья с давней цивилизационной основой великих древневосточных государств Египта, Месопотамии, Передней и Малой Азии, устоявшейся системой морских экономических и политических связей, путей и портов способствовала переходу к урбанизованому обществу, политии (букв. «гражданству», от полис – город, град), располагавшему новым и очень высоким экономико-политическим потенциалом.

Полития Эллады, военный союз греческих городов-государств выстоял в VI–V вв. до н. э. в противоборстве с Персидской державой Ахеменидов, последней из великих империй Древнего Востока, а в 334–323 гг. до н. э. победоносные фаланги Александра Македонского от Малой Азии до Согдианы, от Боспора Киммерийского в Причерноморье до Египта перекроили карту Древнего мира. Азия, от берегов Средиземного моря до долины Инда, вступила, по сути дела, в новую культурно-историческую эпоху «греко-восточного синтеза» эллинизма III–I вв. до н. э., представлявшего собой новую и высшую ступень развития мировой цивилизации.

Именно тогда культурные достижения «классической» Греции обрели законченное выражение в системе культурных норм, кодификацию, иерархию культурных центров и средоточие высших ценностей культурного фонда в Библиотеке и Музейоне Александрии Птолемеев, последней эллинской династии фараонов Древнего Египта. Эллинистический мир, западной частью своей, территориями Эллады, Великой Греции, Сирии, Палестины, Египта войдя в состав Римской державы, в синтезе с религиями культур Древнего Востока и монотеизмом ветхозаветной религии Иудеи, свободной «как от язычества, так и от пантеизма, смешения Бога с природой» (Мень, 1992: 10), финальным и высшим своим достижением создал тексты эллинистического «койне» Нового Завета Евангелия Христа. И после разрушения легионами Тита Флавия в 70 г. иудейского Храма Бога Единого Израиля в Иерусалиме христианство, рожденное в этом эллинистическом мире и подтвержденное в своей истинности свершением самых грозных пророчеств Ветхого Завета, распространилось в пределах всей созданной римлянами Империи, превращаясь в первую из мировых религий. Перевод «70 толковников» Библии с иврита израильтян на греческий язык Книги Книг этого эллинистическо-римского мира, сделанный ранее, до римских завоеваний, в птолемеевской столице средиземноморской культуры, Александрии, подготовил становление монотеистической христианской религии в формах, вступивших ныне в третье тысячелетие своего существования.

Рим поднялся, по сути дела, на той же крестьянско-урбанистической основе античного полиса; но эллинскому «союзу равных» и соперничающих полисов была противопоставлена монополия «римского гражданства» и римского права, объединявшего многообразие Древнего мира в невиданной доселе, по мере своей унифицированности, социально-политической и культурно-языковой романизации. С III по I в. до н. э. территория этой унификации вырастает с 0,3 до 1,0 млн кв. км, в следующем столетии она достигает 5 млн кв. км провинций и владений Римской империи (Randsborg, 1991: 2). Пять столетий последующей мировой истории в Европе и значительной части Азии с Северной Африкой – это история Рах Romanorum, римского мира античности и раннего христианства.

Римская держава, как и Европейская Греция эллинистической эпохи, были авангардом, антиподом и партнером окружающего и противостоящего античному миру «Барбарикума», европейского мира к северу от Альп и Балкан. Индоевропейские этносы, в бронзовом веке безальтернативно доминировавшие в Европе, вступали в «эпоху железа», прежде всего в Греции и Италии в начале I тыс. до н. э. (X–VIII вв.), спустя пять столетий после того, как металлурги-халибы Малой Азии открыли для хеттов этот новый металл, основу стратегического оружия Хеттской державы в борьбе с фараонами Нового Царства Египта.

Железо с XV в. до н. э. было известно малоазийским металлургам, прежде всего преимуществами получения металла в результате сравнительно несложного «сыродутного процесса» при температуре 1150–1350 °C (температура плавления железа 1528 °C требовала высококвалифицированной металлургии). До XIII в. до н. э. новый металл выступал как новая ценность (превосходившая золото), прежде всего в материально-ценностной, сакральной, метафорической функции («твердый как железо», «железное сердце» – эпитеты в похвалах царей древневосточных надписей). В XII–XI вв. до н. э. железо становится основным материалом для изготовления орудий труда, а в первую очередь – оружия у народов и государств Малой Азии, Закавказья; в IX–VII вв. до н. э. Древний Восток и Европа переживают «железную революцию». Резко возросла милитаризация племенных обществ и древних держав, таких как грозная Ассирия, а затем Держава Ахеменидов. Наступила «эпоха железного меча, плуга и топора» (Энгельс, 1961: 162–163).

Плужное земледелие и соответствующая ему «парцеллизация» крестьянского хозяйства (от лат.

Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 262