С середины XIII века, однако, становится заметен определенный упадок рыцарства. В это же время немецкие городские общины достигают своего первого расцвета. Процесс формирования этих общин начался в те времена, когда король предоставил епископским и своим собственным резиденциям так называемое «ярмарочное право» — на время проведения ярмарки все ее участники находились под особой защитой монарха. С IX–X веков эта защита действовала круглый год и распространялась как на сам город, так и на прибывающих в него купцов. Символом «ярмарочного права» был крест, дополненный различными знаками, свидетельствовавшими о присутствии короля. Впоследствии он превратился в «колонну Роланда»[33].

Уже на раннем этапе купцы объединялись для совместных поездок. Теперь при постоянно действующих крупных рынках стали формироваться постоянные купеческие сообщества, главной задачей которых была защита интересов их членов. Они получили название гильдий; большие гильдии стали создавать филиалы в других городах. Разумеется, гильдия устанавливала для своих членов определенные правила. Если же ей (как Ганзе) удавалось благодаря королевским привилегиям добиться монопольного положения, она фактически обладала в торговых делах и полицейской властью.

В городах существовал особый ярмарочный суд, во главе которого стоял бургграф или шультейс, действовавший от имени короля. По остальным делам жители города, если они не обладали иммунитетом, находились в юрисдикции королевского графского суда. Поскольку при Оттонах судебная власть в городах была передана епископам, ярмарочный суд постепенно объединился с епископским в общий городской суд.

Сюзерены управляли городами через своих министериалов. С течением времени, когда эти должности стали наследственными, владевшие ими династии породнились с крупными торговцами и сформировали городскую аристократию. Не входившие в ее состав горожане объединялись в цехи по профессиональному признаку.

Поступательное экономическое развитие обеспечивало епископским городам большую политическую свободу, что сознательно поощрялось последними Штауфенами. Исчезли остатки личной зависимости, возник принцип, согласно которому городской воздух делает человека свободным. Пришедший в город крепостной становился свободным, если ему удавалось прожить в его стенах год и день. Спорным оставался вопрос о том, распространяется ли это правило за тех, кто селился за пределами городских стен. В XIII веке начали формироваться городские советы, которые представляли интересы городских общин перед епископами. Они получили право контролировать налоги, которое стало в их руках весьма сильным инструментом давления.

Фридрих II покровительствовал имперским городам, отстававшим на тот момент в развитии. Некоторые города, принадлежавшие князьям, смогли добиться статуса королевских, и в результате к моменту смерти Фридриха II формирование системы вольных имперских городов в целом завершилось. Императорские привилегии и распоряжения городских администраций постепенно превращались в кодексы городского права. Кодекс, написанный в одном городе, часто становился образцом для других — в особенности это касалось маг-дебургского и любекского права. Их охотно заимствовали новые города, которые в изобилии появлялись в это время в Германии. Только в Бранденбурге за XIII век возникло около сотни городов, в том числе Шпандау, Кёлльн, Берлин и Франкфурт-на-Одере. Магдебургское право распространялось и за пределами Империи; его приняли Бреслау, Пресбург и Офен.

В городах сохранилась всеобщая воинская повинность — разумеется, в первую очередь для самообороны. Горожане платили налоги на поддержание и улучшение городских укреплений — так постепенно формировалась практика всеобщей денежной повинности. Поскольку с XIII века города регулярно платили налоги сюзерену или церковному фогту, свои собственные потребности они предпочитали покрывать за счет косвенных налогов. В городах наряду с монастырскими и церковными школами, служившими для подготовки духовенства, появились городские школы для обучения детей горожан. Существовали и поэты-бюргеры — хорошим примером является Готфрид Страсбургский. К этой же эпохе относится появление городских хроник и фамилий у горожан.

Одновременно с ростом благосостояния внутри Германии увеличивались и объемы внешней торговли. В Лондоне большими привилегиями пользовалась «ганза» (гильдия) кельнских купцов, которая построила собственное представительство. В 1267 любекскую гильдию уравняли в правах с кельнской, а в 1280 году обе объединились, создав «Немецкую Ганзу в Англии». Это объединение продолжало расширяться и вскоре построило себе в Лондоне целый квартал. Немецкие купцы имели свои конторы в Висбю на Готланде (где пересекались торговые пути с Востока через Россию, из Англии и Испании), а также в Новгороде, Бергене и Брюгге. Эти конторы находились под управлением избранных старост, защищавших интересы факторий, построенных отдельными городами.

Из числа ходивших в обращении монет нужно упомянуть старый денар, который также называли пфеннигом. В Германии монета чеканилась примерно в сотне мест, и вес денара колебался в пределах от 0,36 до 1,46 грамма, а содержание серебра — от 414 до 975 пробы. Вес марки, считавшейся эталоном и равнявшийся половине фунта или 16 лотам, также колебался в пределах от 225 до 280 грамм серебра. В результате из одной марки чеканилось от 160 до 660 денаров. Теоретически 12 денаров равнялись шиллингу, а 12 шиллингов — марке; 205 денаров составляли фунт. Однако реальные монеты, находившиеся в обращении, стоили гораздо меньше, чем расчетные. Наиболее широкое распространение получил кельнский денар (1,46 грамма, примерно 975 проба); 160 таких денаров составляли кельнскую марку (234 грамма). Не слишком уступал ему регенсбургский денар более низкой пробы (1,38 грамма, 180 штук составляли 246-граммовую марку). Венский пфенниг весил 0,8 грамма, отличался еще меньшим содержанием серебра, и 350 таких монет составляли 280-граммовую марку. Наконец, был распространен швабский геллер, вес которого составлял половину, а стоимость — четверть кельнского денара. С конца XII века в Триенте чеканили гроши (дословно «толстые монеты»); один грош равнялся 20 веронским денарам. С середины XIII века гроши высокой пробы получили хождение и на западе Германии; 58 грошей составляли Тройскую марку (245 грамм).

Мирная эпоха первых Штауфенов благоприятствовала и развитию немецкого крестьянства. Предшествующие усобицы разорили страну, однако с тем большим энтузиазмом было начато восстановление. Многие оставшиеся с этих времен топонимы указывают на то, сколь обширные сельскохозяйственные угодья были отвоеваны у лесов. Расчистка производилась не только в окрестностях старых поселений, но и в новых землях — на славянских территориях к востоку от Эльбы, где тяжелые почвы не позволяли получать урожай без тяжелых плугов, которых славяне не знали. Немецкие колонисты вскоре потоками устремились сюда.

Конечно, эти земли не были бесхозным имуществом, которое каждый желающий мог забрать себе. Однако действовавшие здесь правители — Альбрехт Медведь, граф Гольштейна Адольф II, Генрих Лев, а позднее силезские, польские и померанские князья, монашеские и рыцарские ордена — стремились привлечь колонистов и были готовы предложить крестьянам самые выгодные условия. Обычно предприниматель получал задачу привлечь на земли новой деревни переселенцев и сам становился главой поселения. От старых немецких деревень новые отличались