В течение всей Войны за независимость мы постоянно встречаем одни и те же фамилии, политические союзы носят отпечаток сговора между кланами, семействами аристократии, составлявшими местную элиту. Этот факт, с одной стороны, обеспечивал определенную стабильность общественного развития, а с другой, ставил политику в зависимость от личных взаимоотношений[268]. Каррера и Ларраины были главными действующими лицами этого этапа Войны на независимость. Как писал о них историк Б. Викунья Маккенна, Каррера и Ларраины — это гвельфы и гиббелины чилийской революции[269].
Ларраины представляли партию радикалов и автономистов. Хоакин Ларраин был председателем конгресса, его зять Х.Э. Росалес с 4 сентября стал членом хунты, X. Маккенна (также родственник Ларраинов) был губернатором Вальпараисо, суд возглавлял Ф.А. Перес из того же семейства, даже Росас был их дальним родственником, Диего Ларраин и Антонио Хосе де Ирисарри (женат на племяннице Хоакина Ларраина) занимали другие важные посты, Висенте Ларраин был рехидором кабильдо. Однажды во время ничего не значащей беседы с Хосе Мигелем Каррерой Хоакин Ларраин высокомерно заявил, что его семья контролирует все, а он президент конгресса. На что раздраженный Каррера ответил, что страну контролирует тот, кто «президент штыков, а не конгресса»[270]. Отношения были испорчены, и война объявлена. Через некоторое время Каррера совершил переворот.
На этом Каррера не успокоился. 28 ноября он приказал арестовать И человек, в том числе X. Маккенну, Х.Г. Аргомедо и М. Ларраина. Он обвинил их в заговоре и попытке убить его[271]. Никто в это не верил, и члены хунты О’Хиггинс и Г. Марин высказали своё недовольство лживыми обвинениями в адрес видных деятелей патриотического движения. Депутаты конгресса также не поверили Хосе Мигелю и создали комиссию для расследования дела. Всё это вызвало ярость Карреры. В своем дневнике в этот день он записал, что помимо этих заговорщиков надо разогнать конгресс, ставший убежищем для убийц из клана Ларраинов, который он с ненавистью стал именовать Оттоманским домом[272].
На следующий день произошёл другой инцидент в конгрессе, принявшем секретное решение поручить трем братьям Каррера назначение депутата от Чили в Кадисские кортесы. Конгресс делал ставку на сохранение связей с метрополией, но не хотел делать это публично, чтобы не давать повода «сарацинам» перейти в наступление и требовать отмены антииспанских мер. Однако депутаты от Чильяна, убежденные роялисты, воспротивились решению конгресса не выбирать представителей Чили в испанские Кортесы, что вызвало гнев Карреры против всего конгресса[273]. Хосе Мигель к этому времени уже принял решение распустить конгресс.
2 декабря 1811 г. Каррера лаконично записал в своем дневнике: «Я вывел войска и потребовал прекратить заседания конгресса!»[274] Этот третий переворот окончательно сконцентрировал всю власть в руках братьев Каррера. Была установлена диктатура. Х.М. Каррера заявил, что следует объединить исполнительную и судебную власть, которая до этого контролировалась Ларраинами. Диктатура Карреры исключала из системы новой власти могущественные группы и кланы, что рано или поздно должно было привести к серьезным внутренним конфликтам, способным разрушить хрупкое здание новой государственности. В конце концов это стало одной из предпосылок поражения всего движения, начатого 18 сентября 1810 г.
4 декабря Каррера выпустил пространный манифест, объяснявший его действия. Он заявлял, что хочет разрушить летаргический сон лидеров государства, тормозящих движение страны на пути к свободе. Он признавал, что на данном этапе развития большинство жителей Чили необразованны и не знают, что такое политическая деятельность. В этих обстоятельствах, чтобы прервать агонию прежнего режима, войска по воле народа осуществили революцию. Каррера взял власть в свои руки временно перед лицом опасности, исходящей от вице-короля в Лиме, и лишь до того, как «придет время, когда будет построено величественное и прочное здание абсолютной независимости». Каррера заявлял, что его личность и есть гарантия того, чтобы воля народа найдет своё выражение в деятельности его правительства.
Современники отмечали, что, несмотря на установление военной диктатуры, Каррера пользовался большой народной поддержкой[275]. Американский путешественник-коммерсант С.Б. Джонстон в своих письмах из Чили в 1812 г. писал: «Каррера осуществили революцию, которая принесла благоприятные плоды для страны. Каррера, хотя и узурпаторы, не были простыми деспотами. Власть они захватили силой, но стремились завоевать любовь народа… Каррера воздерживался от нарушения прав народа и приложил все свои силы к принятию мер, которые соответствовали интересам страны»[276]. Три года спустя, подводя итоги правления патриотов в Чили, тот же Джонстон отмечал, что Каррера пришли к власти, когда все чилийское общество было разделено на кланы и партии, враждовавшие друг с другом, в то время как Чили могла одержать победу над Испанией лишь, будучи сплоченной и единой. Более того, «Каррера обладали чувством справедливости и уважения к правам народа, и смогли внушить это понимание всем партиям… В результате народ восстал из самого унизительного рабства, в котором пребывал многие века»[277].
Глава правительства хотел выглядеть народным вождем. В появившейся на следующий день после переворота 15 ноября анонимной листовке, написанной противниками Карреры, иронически писалось: «Народ Чили, тебя призывает Конгресс избрать своих представителей: писари, чиновники, ходатаи, бродяги и лоботрясы, дряхлые старики и бывшие арестанты, бедняки и тщеславны, сегодня ваш час, приходите к 9 утра в Кабильдо, которое вас назовет добрыми патриотами… Благородные! Графы, маркизы, майораты, добропорядочные горожане! Оставайтесь в своих домах… и готовьтесь к страданиям от тирании!»[278]. Оппозиция Каррере исходила в основном от тех аристократических семей, которые вместе с Ларраинами оказались отстраненными от власти. Простой же народ относился к Каррере с любовью, всячески поддерживая его.
Диктатура Карреры представляла собой этап военного цезаризма в политической жизни Чили в период становления национального государства. Это был новый и важный элемент в системе власти. Прежде всего, цезаризм прерывал старую традицию легитимации новой власти через религиозное освещение права.
Диктатура Карреры возникла в момент вакуума власти, возникшего после изгнания из Конгресса умеренных и прихода Ларраинов. Легитимность власти в таком традиционном сословном обществе, как чилийское времен колонии, имела огромное значение. В глазах народа только законная и богоугодная власть имела право на существование и представительство суверенитета самого народа. Каррера разрушал эту систему легитимности и преемственности. Легитимность регионального представительства, которую олицетворял Конгресс, была утрачена в сентябре, когда оттуда был изгнан ряд депутатов, представителей провинций.
После мятежа Фигероа, успешно подавленного ополчением, военные стали самыми влиятельными лицами в чилийской политике. У военных лидеров, вождей ополчения был авторитет, во много раз превосходивший влияние гражданских лиц, в том числе и депутатов конгресса.
