А известный чешский философ Вацлав Белоградский написал, что «Европеана» — повод задуматься о попытках оптимизировать человека на протяжении всего двадцатого века и их крахе, и что туда им и дорога, и был прав. А другие критики отмечали, что память, история, о которых много говорилось в книге, а также весь двадцатый век, есть в сущности риторическая фигура и фикция, раз его так легко могла отменить катастрофа информационных систем, которую приравнивали к концу света. Еще говорили, что «Европеана» — это постмодернистское произведение о разочаровании западного общества в самом себе, и что двадцатый век был многообещающим, но при этом одним из самых чудовищных в истории человечества, и что цинизм автора — наиболее подходящее средство для истинно гуманистического описания.

Но многие люди просто читали «Европеану» и смеялись, а некоторые читали и плакали. И остроумная и ироничная книжка Патрика Оуржедника стала популярной, и если сложить в стопку весь тираж ее первого издания на чешском языке, то она почти сравнялась бы по высоте с главным зданием Московского университета и оказалась бы выше гостиницы «Украина». И вскоре ее автору дали литературную премию, а книжку перевели на двадцать один язык, и на русский тоже.

Примечания

1

Выделенные таким образом слова и фразы расположены в печатном издании на полях книги — в виде ключевых слов (прим. верстальщика).