в Европу, в том числе южноамериканское серебро. Плантационное хозяйство европейцев в Вест-​Индии потребовало огромное количество выносливой рабской силы, привело и к обезлюживанию Африки, и к возрождению «белого» рабства. А «революция цен», вызванная притоком американских драгметаллов в Западную Европу, вызвала «второе издание крепостничества» к востоку от Эльбы. Паны, магнаты и бароны гнали зерно и прочее сырье из своих имений и фольварков на рынок в обмен на предметы роскоши, им нужны были новые земли и новые крепостные. Половина голландского торгового флота – крупнейшей морской державы того времени – работало на Балтике. Немцы, поляки, шведы вели свой Дранг нах Остен на русские земли, самым печальным эпизодом которого стала Смута начала 17 века, стоившая жизни половине населения московской Руси. Было и еще одно последствие европейской колонизации в Америке. После разрушения интенсивного сельского хозяйства индейских цивилизаций, увеличилось количество кислорода в атмосфере планеты и это еще более понизило температуру в Малый ледниковый период, который в 14 веке вызвал неурожаи и эпидемии чумы, а в начале 17 века привел в России к гибели посевов на протяжении четырех лет - в июне ездили на санях, -  и наступлению того самого Смутного времени.  Из которого Русь вышла разоренной, разграбленной и бедной. Единственный способ содержать войско, а оно нужно большое, до 200 тысяч на 6 млн. населения в середине 17 в. – прикрепление значительной части крестьян к поместьям воинов. Притом и значительное число помещиков в этой бедной Руси сами пашут землю – особенно на опасном пограничье, где имелись в немалом числе деревни, населенные детьми боярскими с общими полями, выпасами и сенокосами.

Старинные русские земли достались полякам, снова взявшим торговый днепровский Смоленск, и шведам, захватившим уже все Приневье и Приладожье, полностью отрезав Россию от Балтики. Русские и православные карелы с ижорой бегут из оккупированных земель от «цивилизованных европейцев», и русское правительство платит шведам за каждого убежавшего. Шведы богатеют на русских товарах, которые перепродают в Европу. Шведские оружейники как раз совершили военную революцию, введя скорострельную легкую пушку, стреляющую картечью и сопровождающую пехоту в атаках. Шведы вводят эффективную воинскую повинность и систему обеспечения indelta – «поселенные войска», хотя главной системой обеспечения осталось мародерство. Швеция – ужас центральной Европы в Тридцатилетнюю войну; ее войска, выходя со своих балтийских баз, разоряют по 600-800 немецких деревень. Германия теряет от трети до половины населения и дробится на десятки мелких государств, что сыграет огромную роль в ее исторической судьбе (догоняющее развитие, объединение через милитаризацию, «железом и кровью»). А Швеция становится великой державой 17 века, в ее руках устья всех рек на Балтике, лучшая в Европе металлургия, благодаря железорудным месторождениям и гидроэнергии.  Богатая колониальная Голландия много инвестирует в шведских собратьев-​протестантов. Швеция даже обзаводится заморскими колониями и начинает вести работорговлю.

В это время великодержавная Швеция создает и мощную пропагандистскую машиной, которая производит национал-​романтические мифы, в частности о прежнем владении русской землей. (Другое ее «изобретение» – придумывание древних шведских королей.) Известен год, издание и автор, сочинивший этот миф – по-​нашему Петр Петрей, он же Пер Персон де Эрлезунда, в «Истории о великом княжестве Московском» («Regni muschovitici sciographia»), опубликованной в 1614–1615. «…От того кажется ближе к правде, что варяги вышли из Швеции». Заодно Петрей объявил, что Рюрик мог изначально прозываться Erich, Frederich или Rodrich (все эти имена, кстати, в шведском именослове являются заимствованными). Однако опубликованный двумя годами ранее трактат того же Петрея «Краткая и благодетельная хроника обо всех свеярикских и гетских конунгах», фантастически прославляющий деяния шведских конунгов, в том числе повествующий о завоевании ими чуть ли не всей Азии, ни слова не говорит о шведском происхождении Рюриковичей, а лишь скупо сообщает о приходе Рюрика, Синеуса и Трувора из Пруссии. Потом из highly likely шведского мифотворца российские западники состряпают норманнскую теорию.

Историческая граница русской цивилизации (которую я бы назвал Северной, учитывая исключительное ее распространение по просторам северной Евразии) проходит по изотерме января -8° и большая часть её территории уже около 500 лет находится за изотермой января -20°. Русская цивилизация долгое время как бы убегала от Западной. А Западная в античное время не могла преодолеть границу изотермы января 0°, лишь в зрелое средневековье пересекла январскую изотерму -4°, и только в Новое время, с индустриализацией, железными дорогами и накоплением огромных средств от эксплуатации колоний стала забираться в пределы изотермы января -8°. Но если не брать моря, а лишь сушу, то русская цивилизация – самая растущая, самая путешествующая, совсем не слабая. Увеличение её ареала и населения почти в сотню раз за 400 лет, причем там, куда веками никакие другие цивилизации и не пробовали забираться, если не считать грабительских набегов. Наша цивилизация - своего рода машина по освоению пространств Северной Евразии.  За 60 лет мы прошли расстояние от Урала до Тихого океана – и зимой в минус 40° тоже шли, потому что дорога тверже. (А англосаксы по куда более короткому и климатически-​приятному пути с Атлантического побережья Америки до Тихого, начав в то же время, прошли только двести лет спустя.) В середине 17 в. на самую большую в мире страну, распростершуюся от Днепра до Тихого океана, приходится всего 100 дьяков и 1000 подьячих. Ее единство держится не бюрократией, не бизнесом и рынком, не удобством транспортных путей – они тяжелые (волоки), сезонные (зимники) и очень долгие. И не войском – от центра страны до ее края пару-​тройку лет ему странствовать. А русской идеей, русской верой, которая шире, чем то, что понимается под религиозным культом. Не выдумки Бердяева про «тоталитарное московское царство», а способность постоять и умереть «за други своя», идея необходимого участия всех сословий в государственной работе, исходящая из географических особенностей нашей страны. Так, к примеру, «Уложение о службе» 1556 года четко ставило любое владение землей в зависимость от государственной службы. Территориальному расширению, конечно, способствовали низкая биологическая продуктивность почв, требующая новых земель, и общинная низовая самоорганизация, эффективная в суровых условиях выживания, и сильное государство, должное обеспечить всеобщие условия безопасности, и православная мораль. Она обеспечила вхождение в наше государство многих племен и народностей без тех масштабных мерзостей, что демонстрировала история Запада с ее многочисленными геноцидами.

Типовой русский город, которых немало строили на фронтире с конца 16 века – это прямоугольник со сторонами 200 – 300 метров, который защищен срубами, заполненными землей (тарасы), в этой стене несколько глухих и несколько проезжих