Так что вопрос о той роли, которую идеология играет в истории на постсоветском пространстве имеет большое значение, возможно, даже чрезмерно большое. Это имеет отношение к самым разным эпизодам истории России, в том числе в контексте её отношений с бывшими зависимыми территориями в Азии. Но восстание 1916 года занимает этом списке особое место.
Данное событие, сто лет назад потрясшее Среднюю Азию и Казахстан, сегодня не выглядит очень удобным для активного рассмотрения. Оно несёт в себе слишком большой конфликтный потенциал в области исторической идеологии, который довольно легко может перейти в политическую плоскость. Именно поэтому многие в России, и на официальном, и на научном уровнях, призывают не пересматривать уже сделанных оценок, что фактически означает не рассматривать их вовсе.
Между прочим в этой ситуации очень показательным выглядит один момент из истории событий 1916 года, связанный с вопросом о возможном иностранном участии в организации волнений. Например, на конференции в Алматы летом 2016 года, во время презентации сборника о восстании 1916 года, в том числе говорили о роли иностранных разведок в его организации. В казахстанских СМИ тогда писали: «доцент Института истории Санкт-Петербургского государственного университета Дмитрий Овсянников раскрыл факты иностранного влияния на восставших — из тщательно собранных источников становится ясным, что в деле были замешены агенты разведок Османской империи и Германии»[762]. В определённом смысле именно на иностранном влиянии и делался основной акцент в СМИ по итогам данного мероприятия.
Здесь стоит заметить, что в 1916 году российские чиновники в своих рапортах с мест событий много писали об иностранном вмешательстве. Так, 7 августа 1916 года Куропаткин направил телеграмму военному министру Шуваеву, что согласно донесениям из Лепсинска китайцы снабжают джаркентских и лепсинских киргизов оружием[763]. 18 августа 1916 года он же снова писал Шуваеву «во время великой войны киргизское население подготовлялось к восстанию германскими офицерами, проникшими в Афганистан и Кашгар»[764]. 19 сентября 1916 года начальник штаба Туркестанского военного округа генерал Сиверс писал в телеграмме: «по словам захваченных бунтовщиков, мятежом якобы руководили турецкий генерал и 2 европейца»[765]. Ещё в одном документе было написано, что найдены указания на причастность к беспорядкам в Семиречье китайских анархистов партии «Геляо», имевших связь с немецкими агентами[766].
Здесь очевидно, что в 1916 году российские чиновники ссылками на деятельность вражеской агентуры фактически оправдывали сам факт восстания. В любых странах и в любые времена среди бюрократии широко распространена практика по возможности постараться снять с себя ответственность. Российские чиновники из 1916 года не были исключением из правил. Проще всего было объяснить волнения происками внешних врагов, чем признавать существование проблемы.
Но в определённых случаях поиск иностранных агентов мог приобретать характер паранойи. Так, 8 декабря 1916 года советник министра внутренних дел В. Кондоиди писал министру внутренних дел Протопопову. «В степном генерал-губернаторстве не обошлось без слухов об участии в киргизских волнениях немецких подстрекательств. Убеждённым сторонником такого мнения является бывший акмолинский губернатор Масальский-Кошуро. Не имея вполне подтверждённых фактов, тем не менее 26 августа названным лицом арестованы им уличённые немцы Кобер и Шпильман, а также мукомолы немец Юстус и еврей Ривкин, доставлявшие муку киргизам и державшие у себя без разрешения и документов германского подданного Река, разъезжавшего по уезду. Атаман Сибирского уральского казачьего войска и начальник его штаба склонны также усмотреть в киргизском движении участие немецкого и турецкого (на почве ислама) элемента, однако произведённое по сему поводу расследование помощником начальника Омского жандармского управления ротмистром Демушкиным категорически опровергло все возводимые на указанных лиц обвинения»[767].
Характерно, что когда депутат Александр Керенский выступал в декабре 1916 года в Государственной Думе, он высказался и по этому поводу. «Представитель министерства внутренних дел в Думе имел смелость рассказать о том, что по слухам во главе киргизских войск стоит «турецкий генерал». Но, господа, уже это известие настолько анекдотично, что опровергать его совершенно не стоит»[768]. В советское время в работе Х. Турсунова, посвящённой восстанию 1916 года был сделан вполне адекватный ситуации вывод. «Восстание 1916 года было подготовлено не иностранными державами: его основные причины коренились не во внешнем влиянии, а во внутренних социально-экономических и политических условиях»[769].
Если российские чиновники в самый разгар событий явно пытались переложить с себя ответственность за произошедшее, отсюда немецкие шпионы, китайские анархисты и турецкие генералы, то с точки зрения современной исторической идеологии такая аргументация даёт возможность попытаться уйти от дискуссии о причинах произошедшего. Потому что если согласиться, что восстание было организовано внешними силами, тем более если это произошло в условиях войны, тогда, собственно, вовсе нет предмета для обсуждения. Соответственно, нет необходимости обсуждать причины, которые привели к восстанию, а значит, и предшествующую ему политику Российской империи на её азиатских окраинах. Кроме того, утверждение о внешних силах, которые якобы организовали восстание в тылу российской армии во время войны, автоматически выводит такое восстание в статус государственного преступления. Это даёт основание для рассуждений о том самом «ударе в спину» и одновременно позволяет оправдать все действия правительства и проправительственных формирований против восставших.
Хотя в 1916 году поиски внешних врагов и объективный анализ вполне могли соседствовать друг с другом. В том же документе, где говорилось о китайских анархистах, был дан очень интересный анализ причин произошедшего. «Главнейшими причинами недовольства киргизов приведшими к открытому возмущения надо считать 1) изъятие за последние 10 лет в государственный фонд более 200 тыс. десятин земли и, как следствие отсюда — земельное стеснение киргизов и сокращение перекочевок, особенно с изъятием в казну огромных лесных площадей, куда киргизы стали допускать только на особые площади по билетам. Форсированное водворение и устройство до 40 тыс. самовольцев-крестьян, поселившихся на лучших землях Пишпека и Пржевальска в первые годы деятельности Семиреченской партии, что повлекло значительный экономический ущерб для многих хозяйств киргизов и вызвало неприязненное отношение к крестьянам»[770]. Это лишний раз подтверждает, что в местной администрации вполне отдавали себе отчёт в сути проблемы.
Но в то же время это не отменяло главной для них задачи — уйти от ответственности по линии бюрократии. Поэтому во вполне адекватном по своему содержанию документе появляется пункт о причастности китайских анархистов. Данный документ отражает упомянутые выше противоречия между местными чиновниками и представителями Переселенческого управления. Поэтому автор документа возлагает основную ответственность на деятельность
