В некоторых университетах естественникам преподавалась латынь (Санкт-Петербургский, Казанский, Харьковский), в других ее не было в перечне обязательных дисциплин. Даже в отношении таких научных предметов, как ботаника и зоология, в университетах существовали различия, которые определялись компетентностью и научными интересами отдельных преподавателей. В конце 1840‑х гг. наибольшее число ботанических дисциплин читалось в Киевском и Московском университетах, зоологических – в Московском, а химических – в Харьковском[99]. Особенно впечатляет перечень ботанических дисциплин Киевского университета, где в это время работал профессор Р. Э. Траутфеттер, ученик К. Х. Ф. Ледебура, выпускник Дерптского университета. М. Ф. Владимирский-Буданов характеризовал его как «украшение факультета» и «неутомимого труженика по заведению ботанического сада» и подчеркивал, что «он прочитывал в неделю более лекций, чем кто-либо из его товарищей, а в то же время находил возможность производить самостоятельные научные наблюдения и приводить в порядок университетский гербарий»[100].

В Московском университете ботанику преподавал А. Г. Фишер фон Вальдгейм, сын профессора Г. И. Фишера фон Вальдгейма, а зоологию – К. Ф. Рулье, один из выдающихся зоологов того времени. Более того, Московский университет, имея лучшую научную базу на медицинском факультете, смог организовать для студентов-естественников занятия по анатомии человеческого тела, анатомии животных, физиологии человека и животных: такого широкого спектра анатомо-физиологических дисциплин не было ни в одном университете.

При этом в Московском университете у студентов-естественников был самый внушительный список физико-математических дисциплин, обязательных для изучения на первых двух курсах, тогда как в остальных университетах физико-математические науки для естественников были редуцированы.

Харьковский университет включал в список дисциплин практические занятия по химии, которые в меньшем количестве, но все же присутствовали также в Московском и Казанском университетах.

Несмотря на единое разделение физико-математических факультетов на отделения математических и естественных наук, а также единый для всех университетов список обязательных предметов по отделениям, в связи с местными особенностями каждый университет имел собственный порядок прохождения курса, включавший те или иные предметы, не встречавшиеся в других университетах. Кроме того, не во всех университетах было установлено деление физико-математического факультета на разряды с первого курса.

Разделение физико-математических отделений русских университетов, состоявшееся в 1830-е – начале 1840‑х гг., отражало состояние преподавания того времени, так как в 1830–1840‑е гг. сложились достаточные условия для полного отделения естественных наук от математических. Первыми шагами в этом направлении стали введение в курс обучения на естественных отделениях специальных дисциплин, подобных сравнительной анатомии, анатомии человека и физиологии животных. Большое значение имело принятие университетского устава 1835 г., изменившее кафедральный состав. Можно заметить, что предложение Санкт-Петербургского университета о разделении физико-математического факультета на два отделения университеты, равно как и министерство, приняли с энтузиазмом, поскольку этот проект соответствовал развитию науки того времени. Кроме того, происходило накопление научных знаний. Реалии второй трети XIX в. требовали более углубленных специальных знаний, а среднестатистический студент физически не мог успевать по всем наукам, входящим в состав предметов физико-математического факультета.

Разделение физико-математического факультета на два отделения и выделение его из состава философского факультета (в 1850 г.) оказалось поворотным моментом развития естественно-научного образования, даже несмотря на то что законодательно разделение на два разряда естественных и математических наук не было закреплено, а так и оставалось «опытом» до начала 1860‑х гг.

Конец 1850-х – начало 1860‑х гг. отмечены подготовкой и проведением образовательной реформы, которая коснулась и естественных отделений. Как уже говорилось выше, преподавание в каждом университете зависело от определенных условий, в первую очередь от наличия преподавателей. Большое значение имел состав корпорации, представители которой влияли на принятие решений в Совете, например по разделению факультетов на отделения и перечню главных предметов. Несмотря на то что перечень кафедр по университетам был одинаковым, каждый из них по собственному разумению выстраивал учебный процесс: профессора объявляли разные курсы, которые читались в разные периоды времени, кроме того, по-разному обстояли дела с практическими занятиями. Не во всех университетах было принято деление на отделения естественных и математических наук с первого курса. В 1850‑е гг. такое деление было в Харьковском и Петербургском университетах. А Московский университет обратился[101] в министерство с этим вопросом только в 1862 г. В деле ЦГАМ сохранилось планируемое самим факультетом распределение предметов[102]. Несмотря на то что Московский университет решил разделить разряды с первого курса, там долго не отказывались от большого числа дисциплин математического разряда в курсе естественного. В других университетах, наоборот, преобладала тенденция к полному отказу от преподавания математики студентам-естественникам. В Санкт-Петербургском университете отказались от преподавания математики естественникам еще в 1856 г.[103], в 1862 г. об этом же просил Харьковский университет, просьба которого была удовлетворена[104].

Отказ от предметов математического цикла для студентов-естественников в 1860‑е гг. объясняется желанием перейти на более специализированное преподавание, окончательно отделить студентов-естественников от студентов-математиков. Новый университетский устав 1863 г., увеличивавший число кафедр физико-математического факультета, а также число кабинетов и лабораторий для практического преподавания наук в университетах, как нельзя лучше способствовал усилению специализации, которая в 1860‑е гг. сдерживалась только наличием вакантных кафедр. Передача решений о разделении факультетов на отделения университетским Советам породила множество проектов разделения естественного разряда на отделы, речь о которых пойдет далее.

Еще на этапе подготовки университетского устава представители университетской корпорации и структур государственной власти приняли активное участие в обсуждении проекта. Мнения эти в 1862 г. были опубликованы под названием «Замечания на проект общего устава Императорских российских университетов». В этом своде замечаний и предложений есть и те, которые касались деления факультетов на отделения. Идея деления приветствовалась, но высказывались опасения в «полезности» передачи решения полностью университетским Советам. Об этом, например, писал тайный советник, сенатор Н. Р. Ребиндер: «Дозволить университетам делать это по их собственному усмотрению признаю неудобным. Дробление факультетов на специальности и отнесение к каждой соответствующих ей предметов преподавания – предмет весьма важный в общей системе университетского образования. Местные особенности каждого края, конечно, могут требовать изъятий из нее, но изъятия не должны нарушать общее единство. В отношении деления факультетов на специальные части, общее единство необходимо и в строго научном смысле, и по единообразности цели университетского преподавания, необходимо оно также потому, что уставом дозволяется студентам переходить из одного университета в другой»[105].

П. Л. Чебышев, профессор математики Санкт-Петербургского университета, считал, что разделение факультетов возможно только с разрешения министра народного просвещения[106].

И. Д. Делянов, будущий министр народного просвещения, говоря о необходимости разделения факультетов для пользы специализации, так как «слушатели обременены слишком большим числом предметов», считал, что не следует допускать