class="p1">Решать накопившиеся в университетском образовании проблемы после смерти императора Александра I пришлось новому императору Николаю I: было расформировано Министерство духовных дел и народного просвещения, министром народного просвещения был назначен А. С. Шишков, и началась подготовка нового университетского устава, для чего был создан Особый комитет для устройства учебных заведений. Как подчеркивает Ф. А. Петров, «принципиальным отличием готовившейся новой университетской реформы от реформы 1804 г. было приглашение к активному участию в ее разработке самой университетской профессуры: она к этому времени сложилась в корпорацию, с которой приходилось уже считаться самодержавному правительству»[68].
Одним из первых мнений профессоров о желательных изменениях было «Мнение профессоров Московского университета» (1825), которое среди прочего содержало предложение о разделении физико-математического отделения на две части: математических и естественных наук. В первую часть планировалось включить кафедры математики (чистой и прикладной), астрономии (астроном-наблюдатель), военной и гражданской архитектуры, во вторую – кафедры физики (теоретической и опытной), химии, естественной истории (демидовская), ботаники, сельского хозяйства и технологий[69].
Профессор физики, минералогии и сельского хозяйства Московского университета М. Г. Павлов в своем проекте предложил не только разделить физико-математическое отделение на два отдельных факультета (что так и не было осуществлено даже в начале XX в.) – физико-технический и математический, но и увеличить число кафедр на этих факультетах, которые смогли бы обеспечить полноту преподавания. Так, на физико-техническом факультете Павловым предполагались профессора физики, химии, минералогии и науки о горных заводах, ботаники, зоологии, сельского хозяйства и технологии, на математическом – математики, механики, оптики, астрономии, астроном-наблюдатель, гражданской и военной архитектуры, военных наук[70]. Можно заметить, что проект Павлова отражал тенденции к более практическому преподаванию в университете.
Другой профессор Московского университета математик П. С. Щепкин, предлагая в своем проекте сформировать отдельную кафедру зоологии, тем не менее отрицательно относился к разделению физико-математического отделения, опасаясь, что преподавание одних математических или естественных наук может быть слишком односторонним и частным[71]. В проекте устава Казанского университета в составе кафедр физико-математического факультета наряду с кафедрой ботаники и минералогии присутствовала кафедра зоологии и сравнительной анатомии[72].
Появлявшиеся проекты нового устава содержали циркулировавшие среди профессоров идеи о разделении физико-математического отделения. Свое отражение они нашли и в «Проекте устава университетов С.-Петербургского, Московского, Харьковского и Казанского» 1829 г., который подразумевал пять отделений – философическое, математическое, филолого-историческое, юридическое и медицинское. К философическому отделению были отнесены кафедры философии, физики, химии, технологии и истории искусств, ботаники, минералогии и геогнозии, зоологии, педагогики и методологии, политической экономии и камеральных наук, а к математическому – чистая и прикладная математика, астрономия, механика по части применения к промышленности, военные науки[73]. Как видно, философическое отделение представляло собой сплав естественных и гуманитарных наук, воплотившийся в создание десятилетием позже отделения камеральных наук на юридических факультетах некоторых университетов для подготовки чиновников для хозяйственной и административной государственной службы. Кроме того, наличие кафедры педагогики и методологии в проекте подразумевало подготовку преподавателей для высшей и средней школы.
В этом проекте как нельзя лучше отражались наиболее прогрессивные тенденции того времени о разделении физико-математических отделений и одновременно закладывались основы для подготовки специалистов, нацеленных на будущую службу в разных сферах – государственной службы, образовании, сельском хозяйстве, решался вопрос и о подготовке образованных дворян-помещиков, которые могли бы вести свое хозяйство более рационально. В то же время нетрудно заметить, что проектируемое философическое отделение скорее представляло собой идеализированную модель (здесь, как подчеркивает Ф. А. Петров, явно прослеживаются идеи М. Г. Павлова[74]) того, как следует изучать науки в университете, поэтому неудивительно, что в итоге в университетский устав эта модель так и не вошла, а созданные в 1840‑е гг. камеральные отделения через двадцать лет существования тоже были упразднены.
Говоря о назначении физико-математических факультетов университетов и о назревающем их разделении на самостоятельные разряды математических и естественных наук, нельзя не отметить, что большинство проектов нового устава и мнений профессоров содержали рекомендации о сохранении кафедры военных наук или создании таковой, рассматривая физико-математические отделения в качестве базы подготовки дворян, желавших получить военное образование, что было заложено еще уставом 1804 г. Помощник попечителя Московского учебного округа Д. П. Голохвастов в своей записке «О Московском университете» (1832) подчеркивал это, предлагая изменить предметы физико-математического отделения, добавив к точным наукам статистику, историю, географию для дворян, которые желают приготовиться к военной службе[75]. Все это говорило о том, что, несмотря на потребности общества в подготовке преподавателей и на появлявшееся еще в 1820‑е гг. мнение о том, что военные науки являются излишними для обучения на физико-математическом факультете, все же продолжал культивироваться взгляд на университеты как места обучения преимущественно дворян (такими университеты видел и сам Николай I).
Однако при подготовке нового университетского устава не могло игнорироваться современное развитие наук, да и к тому же сам император 15 сентября 1832 г. приказал «уничтожить преподавание военных наук в университетах и гимназиях повсеместно»[76]. По этой причине устав 1835 г. не имел кафедры военных наук для физико-математического отделения философского факультета. Устав не увеличивал число кафедр этого отделения, а, наоборот, уменьшал – с девяти до восьми. Согласно уставу 1835 г. физико-математический факультет состоял из кафедр чистой и прикладной математики, астрономии, физики и физической географии, химии, минералогии и геогнозии, ботаники, зоологии, технологии, сельского хозяйства, лесоводства и архитектуры. Новая кафедральная структура как нельзя лучше отражала уровень развития наук того времени.
Безусловно, значимым событием для развития естественно-научного образования можно назвать введение уставом 1835 г. кафедры зоологии. В некоторых университетах: в Санкт-Петербургском, имевшем кафедральный состав Педагогического института, в Московском, где согласно уставу 1804 г. существовала так называемая Демидовская кафедра естественной истории, которую занимал зоолог Г. И. Фишер фон Вальдгейм, – еще до принятия устава 1835 г. существовали отдельные кафедры зоологии, но лишь принятие общеуниверситетского устава 1835 г. унифицировало кафедральную структуру и закрепило окончательное разделение естественной истории на три отдельные ветви (ботаника, зоология и минералогия). Усиление естественно-научного компонента в составе кафедр второго отделения философского факультета, как назывался физико-математический факультет после принятия устава 1835 г., явилось причиной для скорейшего выделения из состава факультета естественного разряда.
Если говорить о взглядах самого императора Николая I, то надлежит признать, что он был скорее сторонником специализации. Именно с царствованием Николая I и министерством С. С. Уварова связано введение специализации в области естественных наук – то, чего добивался Харьковский университет еще в начале 1820‑х гг. О том, что нагрузка студентов является причиной трудности обучения на физико-математическом факультете, указывалось и при разделении
