Ознакомительная версия. Доступно 55 страниц из 305

В каком-то смысле таинство воплощения повторяет каждая женщина; каждый рождающийся ребенок – это бог, превращающийся в человека: не приди он в мир, в мире не было бы таких явлений, как совесть, свобода; женщина-мать лишь предоставляет свое чрево; высшее назначение того существа, которое формируется в ее чреве, ускользает от нее. Именно эта непостижимость передается двумя противоречивыми тезисами; у каждой матери одна определенная идея: ее ребенок будет героем; так она выражает свой восторг при мысли, что может произвести на свет совесть и свободу; с другой стороны, женщина-мать боится родить калеку, чудовище, потому что ей известны ужасающие возможности плоти, а эмбрион внутри ее – всего лишь плоть. Случается, женщина позволяет овладеть собою фантазии одного направления, однако чаще ее терзают сомнения. Женщину поражает также и другая непостижимость. Включенная в великий цикл воспроизводства рода, она утверждает жизнь вопреки времени и смерти; таким образом она приобщается к бессмертию, но своей плотью она ощущает также реальность слов Гегеля: «Рождение детей – это смерть родителей». Он же говорил, что ребенок для родителей «бытие-для-себя, плод их любви, который падает в стороне от них», и, наоборот, он обретает это бытие-для-себя, «отделяясь от дающего ему жизнь источника, при этом сам источник иссякает». Это преодоление себя является для женщины и предвестником смерти. Для нее это выражается в страхе, испытываемом при мысли о родах: она боится потерять собственную жизнь.

Значение беременности для женщины неоднозначно – естественно, что и ее поведение в связи с этим двойственно: оно меняется по мере развития зародыша. Следует подчеркнуть, что в начале процесса ребенок еще никак не дает о себе знать; он еще только в воображении; женщина-мать может представлять себе в мечтах, каким будет эта кроха, когда через несколько месяцев появится на свет, готовить колыбельку, приданое; она ощущает пока лишь новые для себя органические процессы, очагом которых оказалась. Некоторые проповедники жизни и плодовитости высказывают мистические соображения о том, что женщина определяет, забеременела ли она после близости с мужчиной, по качеству полученного удовольствия; это миф, и его следует отбросить. Никогда у женщины не бывает определенного чувства, что это произошло; она приходит к этому выводу только при появлении каких-то признаков. Менструация прекращается, увеличивается объем живота, груди становятся тяжелыми и болезненными, появляются головокружения, тошнота; иногда ей даже кажется, что она просто приболела, и только врач просвещает ее на этот счет. С этого момента она понимает, что ее телу дано такое предназначение, которое заставит его выйти за свои пределы; день за днем этот кусочек, зародившийся от ее плоти и чуждый этой плоти, станет расти в ней; она во власти рода, диктующего ей свои таинственные законы поведения, и, как правило, это отчуждение ее пугает; результат этих страхов – рвота. Отчасти рвоту вызывает перестройка внутренних органов, но подобной реакции нет у самок других млекопитающих, у женщин же она может быть сильно выражена, и причины тому – психические свойства; в этом очень остро проявляется конфликт, который имеет место у самки человека, между видом и индивидом[406]. Даже в случае, если женщина очень хочет ребенка, ее тело восстает, когда приходит время рожать. В книге «Нервные состояния тревоги» Штекель утверждает, что рвота беременной женщины всегда выражает своеобразное неприятие ребенка; а если будущий ребенок воспринимается враждебно – по каким-то тайным причинам, – тошнота и рвота усиливаются.

«Психоанализ учит нас, что симптоматическое воздействие психики на появление рвоты встречается только при выражении вслух враждебных эмоций либо по поводу беременности, либо в адрес зародыша», – говорит Х. Дейч. Далее она продолжает: «Часто психический мотив рвоты у беременной женщины тот же, что и при рвоте, вызванной истерическим состоянием у девушек при одной мысли о беременности»[407]. В обоих случаях оживает старый миф об оплодотворении через рот, который имеет хождение среди детей. Женщины с инфантильной психикой отождествляют беременность, как в давние времена, с болезнью пищеварительного тракта. Х. Дейч приводит пример одной больной, с тревогой выискивающей в содержании рвоты кусочки эмбриона; при этом она сознавала абсурдность этой навязчивой идеи. Булимия, отсутствие аппетита, отвращение к пище выражают все то же колебание между желанием сохранить ребенка и желанием удалить эмбрион. Я знала женщину, страдавшую одновременно от страшной рвоты и жестокого запора; она мне поведала однажды, что ею владеют два чувства – желание избавиться от зародыша и стремление приложить все силы для его сохранения; и то и другое соответствует ее подлинным желаниям. Доктор Артус в «Браке» приводит пример, который я привожу в сокращении:

У г-жи Т. очень тяжелая беременность с невыносимыми приступами рвоты… Состояние ее вызывает беспокойство, встает вопрос о прерывании беременности… Молодая женщина очень расстроена… В результате небольшого исследования обнаруживается: г-жа Т., будучи беременной, подсознательно отождествляла себя с одной из своих старых подруг по пансиону, игравшей в свое время значительную роль в ее личной жизни и умершей при первой беременности. Как только была выяснена причина, самочувствие женщины улучшилось; спустя две недели рвота еще иногда появлялась, но состояние беременной не вызывало больше опасений.

Запоры, поносы, рвота – все это признаки неуравновешенного состояния, желания сохранить ребенка и тревоги за себя; в результате этого бывают выкидыши: почти все внезапные выкидыши являются следствием определенного психического состояния. Все недомогания, связанные с беременностью, усиливаются, по мере того как женщина на них сосредоточивается, они тем невыносимее, чем больше женщина к себе «прислушивается». Кстати, знаменитые «желания» беременных женщин – это лишь детские навязчивые идеи, так предупредительно поощряемые: они, как правило, всегда касаются пищи – следствие когда-то бытовавшей идеи об оплодотворении через органы пищеварения; женщина, переживая в смятении перемены в своем организме, впадает в состояние психастении; это ощущение необычности ее положения проявляется в каком-либо желании, которое неотступно ее преследует. Впрочем, традиционно существует целая «культура» таких желаний, как раньше была культура истерик; женщина настроена на то, что у нее должны быть желания, она их ждет, она их выдумывает. Мне рассказали об одной незамужней беременной женщине, которая исступленно хотела шпината, она отправилась за ним на рынок, купила и дрожала от нетерпения, следя за его варкой, – так выражалось тоскливое ощущение одиночества; зная, что ей не на кого рассчитывать, кроме себя, она с лихорадочной поспешностью торопилась удовлетворить свои желания. Герцогиня д’Абрантес в своих мемуарах забавно описывает случай, когда желание настойчиво внушалось беременной женщине ее окружением. Она жалуется, что во время беременности была окружена чрезмерным

Ознакомительная версия. Доступно 55 страниц из 305