Никаких цветов.

И я думаю, что именно поэтому я чувствую себя… чертовски…

Взбешенной.

Мама говорила мне, что ожидание — это вор радости, и я чувствую себя обворованной.

Я откидываю волосы назад, дрожа перед ним.

— Зачем ты это делаешь? Зачем ты играешь со мной? — Мои слова хрупкие, несмотря на то, что я жажду силы. — Почему ты ведешь себя так холодно?

Он откидывает голову назад, его пальцы барабанят по спинке дивана.

— Звучит так, будто ты нарисовала в своем воображении картину несуществующего мужчины.

— Нет. — Я качаю головой туда-сюда. — Не заставляй меня поверить в то, что я ошиблась. Я знаю тебя настоящего. Ты показал мне себя в ярких красках. Я знаю, что тебе не все равно.

— Не все равно?

— Да. — Мой голос становится уязвимым, когда я произношу: — Ты вернулся за мной.

Его взгляд темнеет, когда он выпрямляется и смотрит мне прямо в глаза.

— И я заплатил за это, не так ли?

Я сжимаю зубы, пытаясь скрыть душевную боль.

— Так значит, это все? Это твой способ наказать меня за выбор, который я сделала тогда?

— На самом деле меня это не волнует. — Он равнодушно пожимает плечами. — Этот псих все равно собирался убить нас всех. В той игре нельзя было выиграть.

Лжец.

Его задело, что я назвал имя Джаспера.

Не потому, что он думал, что Хранитель Времени отпустил бы его, а потому, что я отпустила.

Меня это тоже гложет. С тех пор я понемногу умирала каждый день. Я была уверена, что однажды утром проснусь и от меня ничего не останется.

Собрав все свое самообладание, я скрещиваю руки на груди и смотрю на него, пытаясь разобраться в его запутанных мыслях.

— Почему ты следил за мной? — Мои глаза пристально смотрят на него. — Потому что ты жалеешь о том, что пытался спасти меня? Потому что тебе все равно?

— Ты и твои бесконечные вопросы, — бормочет он со вздохом. — Я их пропускаю.

— Ответь мне.

— Может, мне просто скучно.

— Прекрати. — Я шагаю вперед, впиваясь ногтями в руки. — Это не ты.

— А это ты? — Он окидывает меня беглым взглядом, оценивая лоскутки одежды и мерцающую кожу. Он вскидывает руку, жестом указывая на освещенную свечами комнату, залитую розовым светом, в то время как по клубу разносится эротическая танцевальная песня. — Трясешь задницей перед возбужденными мужчинами? Пихаешь свои сиськи им в лицо?

— Тебя это беспокоит?

Он пытается оставаться бесстрастным, но я вижу это — как натягиваются связки на его шее, как напрягается его поза.

Айзек опускает руки на колени и сжимает их в кулаки.

— Нет.

— Верно. — Я делаю еще один шаг к нему. — Тебя это нисколько не беспокоит. Вот почему ты сидел в первом ряду, наблюдая за моими выступлениями из удобной тени, и почему ты выложил сотни долларов за VIP-номер. Дважды. Потому что тебя это совершенно не трогает.

Выражение его лица слегка меняется, по нему пробегает тень эмоций.

Мои бедра касаются его коленей, и он смотрит на место их соприкосновения.

— Ты беспокоишься обо мне… ты скучал по мне. — Когда он усмехается и отводит взгляд, я провожу пальцами вверх по его ноге, ощущая, как его грубые джинсы оставляют огненные линии на кончиках моих пальцев. — Ты ревнуешь.

Он хватает меня.

Я снова оказываюсь у него на коленях, со свистом выдыхаю воздух, когда он обнимает меня за спину. Наши лбы соприкасаются. Мои руки обнимают его шею, и я провожу большими пальцами по его коже. Его глаза закрываются, грудь тяжело вздымается.

Наклонившись, я шепчу ему на ухо:

— Чего ты хочешь от меня, Айзек?

В его глазах вспыхивает огонь, когда он медленно открывает их. Рука ложится на мое бедро, сначала нежно, а потом крепко сжимает. Он наклоняется ко мне.

— Чего хочет Хлоя?

Мои ресницы трепещут.

Нет.

Я не позволю ему превратить нашу связь в нечто чисто сексуальное.

Это что-то большее, так было всегда.

Я отстраняюсь, но он тянется за мной, его губы опускаются в ложбинку между моих грудей, и я выгибаю спину.

— Она хочет настоящего Айзека, — практически стону я, в нижней части живота начинает покалывать.

Он стягивает мой бюстгальтер с груди и берет в рот сосок.

— Его здесь нет.

Я задыхаюсь, мои бедра сжимаются.

— Да, он здесь.

Айзек проводит рукой по моей спине и хватает меня за волосы, его рот жадно приникает к другой груди, зажав мой сосок между зубами.

От желания я становлюсь мокрой и жаждущей.

Нерешительность борется с возбуждением, и я вжимаюсь в него в поисках трения.

— О, Боже… — Я запускаю обе руки в его волосы и прижимаю его лицо к своей груди, мое тело предательски извивается у него на коленях. — Айзек.

Он приподнимается, его твердый член натягивает джинсы. С приоткрытым ртом он двигается вверх по моей груди и кусает шею, всасывая чувствительную кожу между зубами.

Мои руки порхают по нему, хватая его за футболку, волосы, лицо.

Я сдаюсь.

Назад дороги нет.

Потянув за волосы, я запрокидываю его голову назад и прижимаюсь к его губам. Это слияние языков, стонов и тоска, когда я ищу то, что не могу найти.

Вернись, Айзек.

Я втягиваю его язык в рот, наши зубы сталкиваются в безумии жара и гладкости. Неуклюже, торопливо, отчаянно. Он наказывает меня, исследуя каждый уголок и выпуклость, скользя языком по моему нёбу, прежде чем снова прикусить мою губу и грубо потянуть.

— Ты думала обо мне? — Айзек запускает руку под юбку и отодвигает нижнее белье в сторону. — Трогала себя?

Я всхлипываю и прижимаюсь к нему, умоляя о прикосновении.

— Я… я думала, что ты умер.

— М-м-м… — Он вводит в меня два пальца, и мы оба стонем. — Так и есть.

— О, Боже. — Я прижимаюсь к нему, мои кудри окутывают нас русой завесой. Он глубоко вдыхает, хватает их и использует, чтобы удерживать меня на месте, в то время как его пальцы двигаются туда-сюда сильными, яростными толчками.

— Черт, Эверли. — Он снова находит мой рот, и наши губы открываются, соединяются, а его глаза закрываются от восторга. — Ты такая чертовски мокрая.

Я вся мокрая. Заливаю его.

Я скачу на его руке, мои голые груди подпрыгивают перед его лицом. Ощущение уже достигло своего пика, и я готова к разрядке. Айзек берет