— Что за чертовщина? — чуть не взревел Ковалев, когда открыл чемодан.

Нина как раз усаживала Антона перекусить и собиралась звонить маме, чтобы попросить ее посидеть с внуком, пока они будут в ресторане.

— Что случилось? — донесся ее мелодичный голосок из кухни.

Ковалев крепко выругался. От его вещей несло уксусом так, что хоть святых выноси. А все вещи были пропитаны свекольным маринадом. Сучка Арина, что она вообще сотворила? Но не это было главной причиной, по которой Ковалеву безмерно захотелось взять и сжать пальцы на тонкой шейке жены. Она забрала кольцо! А ведь покупка помолвочной безделушки стоила Алексею внушительной суммы!

— Любимая, я воспользуюсь стиралкой? — мысленно сказав себе, что ничто не помешает ему насладиться Ниной и этими днями, уточнил Ковалев, появляясь на кухне.

— Конечно! Точнее… Я сама все выстираю, это не мужская забота, — промурлыкала она, подходя к Леше.

И Алексей, вновь прижав любимую к себе, возблагодарил небеса за то, что они послали ему эту женщину.

Кольцо он, разумеется, купил. Сослался на то, что ему нужно отлучиться, и смотался до ближайшей ювелирки. Конечно, это было совсем не то украшение, какое он хотел преподнести Нине, причем купить драгоценность пришлось по заоблачной цене, но, приобретая ее, Ковалев испытывал какое-то мстительное удовлетворение. Пусть Арина забирает то, что украла. У его женщины будет все самое лучшее и дорогое.

Наконец, они оставили Антошку на бабушку, и Алексей, надев костюм, подал руку Нине.

— Мадмуазель, прошу провести со мной лучший вечер в вашей жизни.

Она снова рассмеялась так, что показалось, будто колокольчики звенят, и когда Ковалев помог ей устроиться в такси, он окончательно расслабился и забыл про всю свою прошлую жизнь. Так рядом с Ниной было всегда.

В ресторанчике их уже ждали. Как только Алексей подвел любимую к месту у окна и отодвинул для нее стул, к ним тут же поспешил официант. Хостес, вручив меню, удалилась, а Ковалев заказал бутылку самого дорогого шампанского. Сорить деньгами так сорить!

— Милый, а что с твоими вещами случилось? — спросила Нина, листая меню.

Алексей поморщился.

— Да так, небольшая авария, — расплывчато ответил он. — Если не отстирается, выброшу, да куплю новое.

Нина покачала головой.

— Там дорогие вещи, милый. Я попробую их спасти.

Какое-то время ушло на то, чтобы сделать заказ официанту. Ковалев едва на месте не подпрыгивал от нетерпения — кольцо, казалось, жжет карман пиджака. Наконец, они продиктовали, чем хотели бы побаловать себя сегодня, и Алексей, подняв тост, сказал:

— Я хочу выпить сегодня за лучшую женщину… За ту, которая согревает меня одним знанием, что она есть на этом свете.

Он кашлянул, потому что голос стал садиться от волнения. Как у подростка в пубертате, ей-богу! А Нина очаровательно краснела и улыбалась, чем сводила с ума.

— Ты знаешь, что у меня есть жена, но мы с ней очень разные люди. Когда я вернусь домой — буду с ней разводиться, Нина. Оставлю им с детьми квартиру, себе заберу фирму. Я все решил, любимая… Хочу быть с тобой и только с тобой. Хочу стать Антошке отцом.

Сказав это и видя, что пальцы Нины с силой впились в хрустальную ножку, он вытащил кольцо из кармана, отставил бокал и, раскрыв коробочку, сказал:

— Я прошу тебя стать моей невестой, Нина. Потому что до безумия тебя люблю.

Ковалев выдохнул, чувствуя себя ни много, ни мало, а Гераклом, совершившим подвиг. Но совсем не той реакции, которую увидел от Нины он ожидал.

Она вдруг отставила бокал, закрыла лицо ладонями и, покачав головой, проговорила:

— Зачем же ты все испортил, Леша? У нас ведь все было так хорошо!

Ковалева как обухом по голове приложило. В каком таком смысле все испортил? Ладно бы он не сделал предложения, когда бы Нина его ждала и все обстряпывала так, чтобы он на ней женился, но в итоге заветного колечка не получила. Тогда бы Алексей мог ее понять.

Но вот она — коробочка в его руке. А в голове только эта женщина и желание жить лишь с нею.

— Я готов забрать тебя в свой город. Или, если скажешь, что не хочешь отсюда уезжать, я сам переведу бизнес. Да, это будет стоить мне финансов, но я готов на все, Нин…

Она подалась к нему и обхватила его запястье пальцами.

— Леша, дело вовсе не в этом! — заговорила с жаром, сквозящем в каждом слове. — Дело не в переездах или чем-то другом. У нас все с тобой хорошо и так, я совершенно не хочу выходить за тебя замуж!

Нина вздохнула и продолжила:

— Послушай, даже в том, что я сейчас говорю — сплошной негатив. Звучит так, как будто я не желаю с тобой быть. Но это неправда. Я очень тебя полюбила и мне очень хорошо с тобой. Но поверь — брак все испортит.

Со стороны, наверно, Ковалев был жутко… забавным. Можно было легко поржать над тем, как он сидел, с коробочкой наперевес, а женщина, которая была ему дороже всех на свете, что-то ему горячо вещала. Но на это было плевать! Пусть смотрят и потешаются. Важным было лишь то, что говорила и говорила Нина.

— Вспомни свою семейную жизнь с женой. Ты же сам говорил, что вы друг друга разлюбили уже давно. Я так не хочу.

— Так и не будет! — не дав ей договорить, чуть ли не взревел Алексей.

Теперь Нина подалась к нему и приложила палец к его губам.

— Нет, дослушай. Так будет и это неизбежно. Я потому и не вышла за отца Антошки. Просто не захотела всего этого крушения надежд и планов.

Ковалев все же сделал то, что следовало. Закрыл коробочку, но убирать ее не стал. Отставил на край стола и продолжил выслушивать аргументы, с которыми он уже смирился. Точнее, решил, что сделает вид, будто смирился, а сам станет гнуть свою линию и добьется этой женщины.

Она ему отказала! Нет, вы подумайте только! Он весь мир к ее ногам, а Нина в ответ такое удумала.

— У тебя есть дочери, у меня — сын. Нам уже не нужны дети, мы этот гештальт закрыли. Антон очень тебя полюбил…

— Я его тоже, — вставил несколько слов Ковалев.

Очень хотелось заверять Нину и дальше в том, насколько сильно она ошибается, принимая такое решение, но он промолчал. Ее слова, что он все испортил, до сих пор звучали в его ушах.

— Ну вот и хорошо, — улыбнулась Нина. — Будете общаться с Антошкой, может, теперь