Наконец замок поворачивается.

Когда мы, спотыкаясь, заходим в комнату, меня встречает вид односпальной кровати.

У меня отвисает челюсть, а все тело словно охвачено огнем.

Может, я и не хочу иметь с Финном ничего общего, кроме того, что требуется от меня по нашей сделке, но я не глупая. Я знаю, что если я разделю с ним эту постель, я перестану бороться с притяжением между нами, которое разгоралось с того самого дня, как он впервые вошел в лазарет.

Я могла бы предаться одной из бесчисленных фантазий, которые у меня были.

И я не могу себе этого позволить.

— У них должна быть комната с двумя кроватями. — Я перекидываю сумку с оружием через плечо и поворачиваюсь к двери. — Я вернусь в офис и посмотрю, нет ли чего-нибудь еще.

Финн смеется и бросает чемоданы в угол, прежде чем закрыть дверь и запереть ее за собой. Он задвигает засов на место, прежде чем собирается задернуть уродливые занавески в цветочек на окне.

— Я не знаю, почему ты смеешься над этим. Здесь есть односпальная кровать, которая выглядит так, словно ее привезли прямо из дома моей бабушки. Мы двое не собираемся спать вместе.

Финн садится в потрескавшееся кожаное кресло и кладет пятки на кофейный столик. Он только добавит потертостей и щепок на дешевом дереве, но, похоже, его это не волнует. — Ава, это мотель для проституток. Комнаты с одной кроватью — это все, что у них есть.

Я провожу руками по лицу и со стоном сажусь на край кровати. Я оглядываю комнату, стараясь не обращать внимания на облупившиеся обои. Когда я смотрю на белые перекладины изголовья кровати, я жалею, что забронировала номер в этом мотеле.

Мы должны извлечь максимум пользы из этой ужасной ситуации. Уже слишком поздно искать другое место для ночлега.

— Как ты думаешь, сколько людей было приковано наручниками к этим прутьям? — Спрашивает Финн, кивая на изголовье кровати. — Держу пари, что с тех пор, как открылся мотель, по меньшей мере по одному за ночь.

— Ну и черт с тобой. — Я ставлю сумку с оружием на пол и засовываю ее под кровать. — Похоже, мы вот-вот прервем эту серию.

Уголок его рта приподнимается, и на правой щеке появляется маленькая ямочка. — Чертовски жаль.

— Я не из тех, кто носит наручники. — Я пожимаю плечами, снимаю солнцезащитные очки с макушки, куда они были засунуты несколько часов назад, и кладу их на тумбочку. — Я скорее из тех, кто любит шёлковые путы.

Финн кашляет, его лицо краснеет. — Полагаю, это полезно знать. Ты всем своим фальшивым женихам это говоришь?

— Только тем, с кем я никогда не собираюсь спать, — говорю я с милой улыбкой, вставая и присаживаясь на корточки рядом со своим чемоданом.

Открыв его, я роюсь в нем, пока не нахожу пару льняных шорт и черную футболку большого размера. — Итак, скажи мне, тюремная птичка, по чему ты скучал больше всего, пока был в тюрьме?

Финн пожимает плечами и сцепляет руки за головой, заставляя свой мускулистый торс обтягивать тонкую серую рубашку, которую он носит.

Жар заливает меня изнутри, когда я смотрю на него на пару секунд дольше, чем нужно.

— Да ладно, должно же быть что-то, чего тебе не хватало больше всего на свете.

— Есть. — Его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, пока я встаю.

Он не скрывает этого, и я не думаю, что он хочет.

В комнате становится на тысячу градусов жарче, когда его взгляд встречается с моим. — Но я не думаю, что ты хочешь это слышать. И поскольку я ничего не могу с этим поделать, лучше не говорить.

— Ничто из того, что ты можешь сказать, не сможет меня шокировать. Я работала в тюрьме.

Он отрывисто смеется. — Справедливо. Я полагаю, работая там, ты все это слышала.

— Тогда давай, выкладывай. — Я машу рукой в его сторону. — Чего тебе больше всего не хватало, пока ты был в тюрьме, тюремная птичка?

— Если это прозвище собирается закрепиться, то мне придется придумать для тебя что-нибудь подходящее. — Финн встает и направляется в туалет. — Секс и алкоголь. Это то, чего мне не хватало больше всего, пока я был в тюрьме. Это и горячий душ, где мне не приходится пялиться на чужие причиндалы, пытаясь отмыть свои собственные.

Его тон низкий и хриплый, отчего у меня по спине пробегает дрожь. В животе порхают бабочки, а киска сжимается.

Не может быть, чтобы такой человек, как Финн Бирн, был плох в сексе.

Полегче, девочка. Он — чертовски плохая идея.

Прошло много времени с тех пор, как я была с кем-то. И если нам придется притворяться помолвленными, пройдет больше времени, прежде чем я снова смогу с кем-нибудь переспать.

Может быть, у меня была бы только эта ночь. Без всяких условий.

Нет. Я знаю, что происходит, когда парни Бирн врываются в твою жизнь. Они сжигают все на своем пути.

Но ведь это будет всего один раз, верно? Одна ночь не повредит.

За исключением того, что я знаю, что так и будет. Это может быть хорошее время — черт возьми, я уверена, что это будет отличное время, — но это то, чего мне следует избегать.

Хотя то, как Финн смотрит на меня, заставляет меня думать, что устоять перед ним, возможно, не так легко, как я надеюсь.

Нельзя отрицать, что он очарователен, когда хочет быть таким, даже если зарабатывает на жизнь убийством людей.

Еще одна причина, по которой связываться с ним — плохая идея.

Я демонстративно морщу нос, опускаюсь на колени перед чемоданом и достаю бутылку ванильного виски и два стакана. — Ну, к счастью для тебя, я могу помочь с одним из них.

Глаза Финна загораются, когда он берет бутылку и достает из чемодана шорты. — Я собираюсь принять душ. Когда я выйду, мы обязательно разделим эту бутылку.

Я встаю и ставлю бутылку на кофейный столик, когда он исчезает в туалете.

Дверь закрывается с тихим щелчком, оставляя меня в пустой комнате.

Я быстро сбрасываю одежду и натягиваю рубашку и шорты, прежде чем выключить верхний свет. Я шаркаю по полу, дотягиваясь до лампы на ночном столике.

Теплый свет наполняет комнату, когда я устраиваюсь на кровати и надеюсь, что простыни чистые.

Не то чтобы я вообще планировала забираться под