— Я тебя обрадую. Я перевелась в твою галерею на практику, — улыбается она.

— Не может быть!

— Ага, будем вместе проводить экскурсии. Но, есть кое-что еще, чем я хочу поделиться…

Я достаю силиконовые формочки для мороженого и снимаю с них крышки.

— Говори, что такое?

— Лика, я скорее всего уеду после универа.

Я удивленно и одновременно грустно смотрю на нее.

— Куда уедешь?! Зачем?

— Мне тетя предложила работу в бюро переводов в Ярославле. Я соглашусь. Мне давно хочется свалить из Москвы.

— Ну, дело твое, — отвечаю я. — Буду приезжать в гости.

Весь вечер мы общались и вспоминали былые времена. Тяжело терять лучшую подругу, но у нее после университета будет своя жизнь и я не в праве диктовать ей, как поступать. Хотя, очень жаль, что она уедет.

На следующее утро я тороплюсь в художественную галерею, опаздываю уже, не помню, куда положила ключи от машины.

Открываю дверь и на пороге вижу Гошу.

Я замираю в недоумении… Что он здесь делает?!

— Привет, — как ни в чем не бывало говорит он.

— И пока. Мне пора, я опаздываю.

— Тогда, может, я могу подвезти тебя?

— У меня есть машина, — я указываю взглядом в сторону гаража и уже собираюсь идти, как вдруг Гоша преграждает мне путь. — В чем дело?

— Я хотел пообщаться, — он не сводит взгляд с моих губ.

— Мне кажется, мы вчера отлично пообщались в переулке. Тебе было недостаточно этого «общения»?

— Прости, это было грубо с моей стороны. Я не ожидал тебя увидеть вчера на переговорах.

— Врешь! — уверенно отвечаю я. — Ты прекрасно знал, чья это фирма и куда ты идешь. После смерти отца я заняла его место. Ты и врешь мне? В голове не укладывается.

— Черт. Вру я плохо, да?

— Не то слово. Хотя бы что-то в тебе осталось неизменным, — я не могу оторвать взгляд от его глаз, словно пытаюсь увидеть в них что-то знакомое.

— Что-то взбрело в голову вчера. Наверное, переизбыток эмоций от встречи. Я здесь ради тебя. Я хочу помочь тебе выбраться из этой паутины, Анжелика.

Я искренне смеюсь.

— Какой паутины? Это моя жизнь. Она мне нравится. Я многое перенесла ради этой жизни, чтобы она стала именно такой, как сейчас. Не надо меня спасать.

Я с силой отталкиваю его и направляюсь к гаражу. Утро выдается, как назло, отвратительным. Не понимаю, какого черта он приперся?!

— Курагина, подожди! Анжелика…

Меня передергивает от звука своей девичьей фамилии, и я замираю.

— Я давно Романова, но думаю, ты об этом итак знаешь. А теперь уходи. Это частная территория.

Я открываю гараж и краем взгляда наблюдаю за тем, как Гоша уходит куда-то вниз по дороге.

Не о чем нам больше говорить. Я сделала со своей стороны все, что могла, когда узнала, что он вышел из комы. Я искала с ним встречи, но не судьба.

Я закинула сумочку на заднее сиденье, удобно устроилась в кресле водителя и поехала в галерею на практику. Хочется порисовать, редко у меня возникает такое явное желание. Планирую провести пару экскурсий у иностранцев и скрыться в художке.

День тянется невыносимо медленно. Как назло, сегодня полно туристов — пятница. Я уже провела три полноценные экскурсии, на что у меня ушло почти четыре часа.

— Анжелика, — зовет меня мой куратор — Елизавета Сергеевна, — отдохни часик и сейчас приедут три автобуса с иностранцами, я распределю поток между тобой, Катей и Максимом. Потом можете быть свободны.

— Я вас поняла, — с грустью вздыхаю я, осознавая, что на рисование у меня просто не останется сил.

Тяжело воплощать свои задумки на холсте, когда глаз дергается и руки не слушаются от усталости.

Направляюсь к небольшой кофейне, расположенной в галерее.

— Латте, пожалуйста. Привет.

— Привет, Лика, — отвечает Паша. — Сегодня у всех тяжелый день.

Он улыбается, разглядывая меня — уставшую и ненавидящую весь мир в эту пятницу.

— Ты прав, повеситься хочется.

Он смеется.

— Не все так печально. Завтра можно отдохнуть.

Он протягивает мне ароматный напиток, и я с наслаждением делаю первый глоток, приближаясь к одной из картин, чтобы лучше рассмотреть.

— Как продвигается практика? — слышу внезапно знакомый голос и оборачиваюсь — Гоша. — Что ты так смотришь? Я не приведение. Пожалуйста, Анжелика, выслушай меня. Я столько времени упустил и хочу попробовать что-то исправить. Я знаю, ты злишься, что так получилось. Но я не скрывался, честно.

Он смотрит на меня таким проницательным взглядом, что я решаю все-таки дать ему шанс. Этот шанс — скорее отчаянная попытка хоть как-то разобраться в этой каше чувств и вопросов, что бурлит внутри меня.

— Хорошо, — говорю я, складывая руки на груди. — Давай пообщаемся, но у меня совсем мало времени на разговоры. Я все-таки на практике.

Гоша обаятельно улыбается и кивает, понимающе смотрит на меня, не скрывая радость. Неужели он действительно надеется на что-то? Неужели я позволяю ему надеяться?

— Отлично, — улыбается он, — тогда начнем прямо сейчас. Проведешь мне экскурсию по своей галерее?

Вздыхаю. Ну почему он не может быть хоть немного проще? Но, с другой стороны, если бы он был проще, наверное, я бы не заметила его когда-то.

— Хорошо, пойдем, — соглашаюсь я, жестом приглашая его следовать за мной. — Но учти, я буду говорить только о картинах. О личном — ни слова.

Провожу его в первый зал, где представлены работы современных художников. Объясняю ему концепцию выставки, рассказываю о каждом авторе, делюсь своим видением их творчества. Стараюсь полностью погрузиться в свою работу, чтобы отвлечься от его присутствия, от его взгляда, от всего, что связано с прошлым.

Но не получается. Каждое его движение, каждый вздох не ускользает от моего внимания. Чувствую, как он идет за мной, как его глаза изучают меня не меньше, чем картины.

Останавливаемся перед абстрактной композицией, выполненной в ярких, кричащих тонах.

— Что ты видишь на этой картине? — спрашиваю я, стараясь говорить спокойно и профессионально.

— Я вижу хаос, — отвечает он, не отрывая от меня глаз. — Хаос, который скрывает в себе красоту и страсть. Как и в тебе.

Кровь приливает к