— Я не отпущу. Не придешь сама, начну приезжать. Я сына хочу видеть. Пиздец, как скучаю. В этом ты мне отказать не можешь.

— По решению суда видеться будешь, — выплевываю в ответ.

— Смотри, чтобы ты по решению суда с ним раз в месяц не виделась, — ощетинивается. Сжимает зубы. После снова берет себя в руки. Лицо расслабляется.

— Убери руки, — вздыхаю и произношу тихо. Я выбилась из сил, а выбраться так и не получилось. От Олега невозможно отбиться. От этого лося огромного.

— Ты подумаешь, правда?

Наклоняется ниже, а меня и правда тошнить начинает от такой близости. Мне казалось, что я буду любить его всю жизнь. Что мы состаримся вместе, а оказывается вот как можно убить любовь.

— Меня сейчас вырвет, — смотрю ему в глаза и произношу серьезно, — прямо на тебя. Так что лучше убери руки и отойди.

— Блядь! — Орет, ударяет кулаком в стену, рядом со мной. Я зажмуриваюсь и вздрагиваю.

Олег отпускает. Отходит на несколько шагов. Открываю глаза и вижу, что в его взгляде плещется ярость. Сейчас он меня ненавидит. Отлично. Наши чувства сейчас как никогда взаимны.

— Ты, кажется, забыл, что здесь ребенок? — Заставляю себя оторваться от стены и сделать шаг вперед. Мне нужно забрать сына и уехать отсюда.

— Это ты довела меня до такого состояния, — выплевывает в ответ.

— Смотри, мы во всем разобрались. Я довела тебя до измены. После до неуправляемого состояния. Жена из меня хреновая. Так что развод самый идеальный для нас вариант. — Произношу с сарказмом. Очень интересно получается. Чтобы не происходило, во всем виновата только я.

— Никакого развода не будет! — Кричит и прожигает меня взглядом.

— Я ухожу, Олег. Забираю сына и ухожу. Надеюсь, сейчас ты вспомнишь, что ты отец. Не стоит идти за мной и снова забивать сыну голову обещаниями вернуться домой и получить много подарков. Подумай о том, как он будет плакать, когда этого не произойдет.

Вижу, что он хочет огрызнуться. Поэтому выдаю последний аргумент.

— Мой отец уже должен был приехать за нами. Тебе ведь не нужно объяснять, что будет, если вы встретитесь?

Муж сжимает зубы, я отсюда слышу их скрип.

— Я хочу видеть ребенка! — Выдает гневно.

— Возможно мы обсудим этот вопрос, но только если ты перестанешь угрожать и манипулировать. Потому что так мы ни о чем не договоримся.

* * *

Домой мы доехали без приключений. Кирюше сбили температуру, он заснул в машине. Я воспользовалась этим и попросила отца остановиться возле круглосуточного супермаркета. Купила малышу обещанную игрушку и выдохнула. Больше всего я боялась, что когда Кирюша проснется, то начнет плакать, что паровозика нет. Еще конечно и из-за отца. Но я думаю, что игрушка хоть немного сгладит его плохое настроение, что папы снова нет рядом.

Утром все прошло не так печально, как я ожидала. Конечно, сын спрашивал про папу и даже расстроился, когда я сказала, что он на работе, но паровозик помог решить вопрос с его настроением.

— Катюш, ты уже решила, когда заявление писать будешь? — Мама аккуратно задает вопрос. Боится, что нарвется на мину на этом поле.

— Мне кажется, что Олег и правда начнет засовывать палки в колеса, — вздыхаю и смотрю на мать.

Мы сидим на кухне, я ковыряю вилку отварную грудку и не без печали смотрю на гречку, от которой за эти дни уже начало воротить, если честно. Дело с моим весом наконец сдвинулось с мертвой точки, но долго я не протяну на грудке с гречей. Нужно что-то думать. Иначе срыва не избежать. Я вон вчера, когда сыну паровозик покупала, на кассе слюной на шоколадку истекала.

— Но на развод все равно подавать нужно, — мама вдруг замирает и смотрит на меня с ужасом, — или ты все же решила простить?

Я даже грудкой подавилась от такого вывода.

— Ты что такое говоришь, мам?! — Откашлявшись, наконец посмотрела на мамулю. Ну вот что за мысли? — Нет, конечно. Я просто думаю о том, что он начнет настаивать, что у меня нет работы. И ребенка я обеспечивать сама не смогу.

— У тебя родители есть! И они уж как-то о своем внуке позаботятся! — Мама произносит с возмущением. А дело в том, что я всю ночь думала про то, что мне дальше делать со своей жизнью. Да, днем я еще как-то держусь. Не разрешаю грустным мыслям лезть в голову. Но вот когда приходит ночь... Не думать о том, что в свои двадцать четыре я осталась одна с ребенком на руках, и снова живу с родителями как-то не получается. Нет, своих родителей я очень сильно люблю. Безумно благодарна им за поддержку и помощь. Но в скором времени мне нужно будет взять все в свои руки. Не стану же я долго жить с родителями и на их деньги. Я уже взрослая девочка и должна сама позаботиться о себе и своем ребенке.

— Мамуль, конечно, есть. Но я хочу выйти на работу.

— Что за глупости, Катя?! Кирюша еще совсем маленький, вот будем ему года четыре тогда и будешь думать.

Закусываю щеку изнутри. Я знала, что разговор с мамой не пройдет так просто. А это еще и папы дома нет. Он бы орал здесь так, что крыша бы содрогалась. Он вообще считает, что женщина обязана сидеть дома и воспитывать ребенка. Никакой работы. Вот когда в первый класс ребенок пойдет, тогда об этих всех глупостях думать можно А вообще муж должен заботиться об обеспечении семьи. Обеспечивать комфортную жизнь своей женщине и ребенку. Так как мой муж оказался мудозвоном, папа решил, что эта обязанность переходит на его плечи.

— Мамуль, до четырех лет у меня крыша поедет. Я уже и так хотела на работу выходить. В зал записаться. Хоть что-то начать менять в своей жизни.

— Как на работу? У тебя же ребенок! И в зал никакой тебе не нужно. Ты у меня девочка красивая. На всех этих селедок сушеных не нужно ровняться. Ты знаешь, что раньше...

Историю про то, что женщины в теле раньше были в моде, я слышала уже раз сто. Поэтому закатываю глаза. Проблема же в том, что себя любить нужно и принимать.