Ее большие пальцы убирает бусинки слез под моими глазами, она подмигивает мне и на кухню заходит Влад.

– Серафима Олеговна, уже почти девять. Вчера вы говорили, что сегодня много дел.

– Да, – тоже прохожусь пальцами по щекам, удивляясь тому, что они мокрые. – Буквально пять минут.

– Хорошо. Покурю пока на площадке. Если та мегера с алыми губами в махровом халате меня не вычислит.

Сима выгибает бровь, глядя на меня. Я же, сползаю с подоконника, секунду не двигаюсь, ощущая слабость в конечностях, а обретя силы, иду в комнату переодеться.

– Так какие планы по поводу Димасика? Разводу быть?

– Да. Заеду в агентство на пару часов, потом встречусь со свекровью, а потом со знакомой, которая поможет с разводом. – Выкрикиваю из комнаты, стягивая свитер через голову.

– Теперь я тебя узнаю. Только не понимаю, на черта тебе видеться со свекровью?

– Я сама не знаю. Она захотела встретиться.

Сима не отвечает. Я надеваю один из висящих в шкафу брючных костюмов, причесываюсь, душусь единственными духами, которые имеются на полке, и выхожу из спальни.

Сестра с открытым ртом смотрит в мой телефон, и я понимаю, что она в нем нашла…

– Однозначно кастрировать и закопать живьем!

ГЛАВА 7

В последние дни я перестаю любить шум. Тишина моя верная и пока единственная подруга, с которой можно помолчать по душам.

И молчим мы о многом: о моей материнской нереализованности, о скверном прошлом, о мучительном настоящем.

Она не осуждает, не дает жестоких советов. Просто слушает.

После криков Симы о мерзком предателе с внешностью итальянского мафиози, я хочу наглухо запереться, где–нибудь на чердаке, забыв о своем страхе замкнутых пространств. И не выходить оттуда несколько дней. Может недель.

Сима готова убить моего мужа, расчленить на кусочки и посылками разослать в самые удаленные уголки планеты. А я готова просто свернуться калачиком и дать себе время переродиться заново.

– Ты точно не хочешь перенести встречу со свекровью?

Сима и я стоим меж двух машин, будто бы это нейтральная территория, где можно говорить все, что угодно. Тем более, моя сестра редко держит острые словечки при себе.

– Да. Заскочу в агентство, посмотрю, как девочки справляются с новым заказом, и поеду в спа Татьяны Михайловны.

– Что за заказ? Что–то жутко бессмысленное и в тоже время безумно денежное? – Сима достает из сумочки пачку сигарет. Я же засовываю руки в карманы, немного свожу плечи. Она гробит себя с шестнадцати лет. Травит изо дня в день. – Даже не произноси вслух то, о чем думаешь. Я все равно когда–нибудь помру, Стеф.

– Тебе всего сорок два, Сим. – Мои брови выстраиваются домиком, уголки губ ползут вниз. Мой свекр скончался от рака легких два года назад. Я навещала его перед самой смертью и не видела в нем человека. Только высохшую, серую плоть с впалыми щеками и глазами.

Помню, я выбежала из палаты, в прямом смысле съехала по перилам лестницы, выскочила на улицу и стала глотать воздух такими большими глотками, какими могла.

– Ай, отвали. – Чиркает красивой зажигалкой в серебряном корпусе с изображением обнаженной девушки на лицевой стороне. – За себя переживай.

– Я тебя люблю. – Обнимаю ее и сбиваю лбом сигарету. Она летит на асфальт и ее уносит низкая снежная поземка. – Спасибо, что приехала.

– Черт, Стеф! – раздосадовано вздыхает и обнимает в ответ. – Какая же ты…

– Да, я все знаю. – От нее исходит родное тепло. Впитываю его каждой клеточкой, прижавшись к ней всем телом. Сима и Поля моя семья. Те, к кому я всегда могу приехать в любое время суток, выплакаться или отметить победу. Они обе заменили мне родителей.

Мама говорила, мне повезло. Сестры – моя нерушимая стена. Защищают меня от всех бед и невзгод. По маминому мнению, они бы с отцом давно сдали меня в детский дом и забыли, как звать, если бы не Сима и Поля.

И я каждый день благодарю этих двух невыносимых, порой сумасшедших, а зачастую очень трогательных пташек за видимое и невидимое присутствие в моей жизни.

– Ну, все, хватит. А то прохожие подумают, будто мы с тобой из этих.

Я нехотя отпускаю ее, выпрямляюсь, и Сима склонив голову, смотрит на меня с нескрываемым интересом.

– Ты красотка, Стеф. Помни об этом. И когда захочешь позвонить или встретиться со своим муженьком, подумай, что где–то ходит твоя настоящая любовь. Тот, кто никогда тебя не придаст лишь потому, что ты самая особенная женщина. Говорю тебе со знанием дела. Ко мне в салон ходят толпы сучек, от которых у меня волосы дыбом. Ты неповторима!

– Я даже не знаю, что тебе ответить.

Ветер требушит мои собранные в хвост волосы, закручивает вихри у бордюров и своими витиеватыми порывами навевает разные противоречивые мысли.

Дима моя настоящая любовь. До него я не жила монашкой и не сидела в заточении в башне, охраняемой драконом. Я встречалась с мужчинами, имела с ними отношения. Но встретив Диму, тем ненастным днем, поняла, все мое общение с сильным полом было картонным.

Я не чувствовала лихорадки, находясь с кем–то другим, дрожи в груди и животе. Бешеного сердцебиения, которое отдавалось бы в горле беспощадными импульсами.

Только с ним.

Только с ним в постели, у меня взрывались салюты, распадаясь на миллион разноцветных искр. Я хотела снова и снова переживать этот праздник чувств. И он дарил мне его не только ночью, но и в любое время дня.

– Всё, мне пора, систер, – Сима огибает меня, касаясь моего плеча ладонью, и прощается подбадривающей улыбкой. – Начинай жить с чистого листа.

Что–то потаенное прослеживается в ее словах. Улавливаю фальшивую нотку в простом пожелании. Я успеваю подоспеть к двери, пока она не захлопнула ее и не завела двигатель «Ауди» и спросить:

– Признавайся, что ты сделала?

– Ха, все–таки раскусила меня, – кривит губы, поджимая их под нос. – В общем, я переслала видео с Димочкой Польке и ему самому. Пусть знает, какое на тебя оказывается давление.

– Сима! – ударяю обеими руками по нижней части рамки, из которой поднимается стекло. – Зачем?!

– Ты слишком его любишь, и будешь тянуть лямку, жалея его нежные чувства. А он твои не жалеет! И еще, свяжись со своей знакомой и немедленно займись разводом. Я тебя обожаю, но не будь тряпкой. Окей?

Двигатель «Ауди А8» производит рычащие вибрации, под капотом рождается жизнь. Я отхожу, смотрю за тем, как Сима надевает солнцезащитные очки, причмокивает губами и спокойно