Блейк крепко сжимал меня, пока его футболка не намокла от моих слез,

— Прости, — извинилась я, наконец, придя в себя и перестав вести себя как безумная. Я накрыла рукой черный дождь на другой руке. Я не пыталась спрятать его; я лишь положила руку на половинку сердца с неровными краями. Я держала сердце своей мамы.

— Я послала тебе запрос на дружбу.

— Запрос на дружбу? — спросил Блейк, держа обе мои руки.

— Да, в Facebook, — вдруг все это стало выглядеть глупо.

Блейк улыбнулся и поцеловал меня в губы,

— Я принял его, когда ты была в душе.

— Правда?

— Да, я с удовольствием буду твоим другом в Facebook. Не могу дождаться, чтобы увидеть твои посты.

— Много фоток Пи, возможно, — захихикала я.

— Мне нравится это. Что ты хочешь, Микки? Хочешь вернуться обратно в Нью-Йорк?

— А ты по-прежнему собираешься работать на Холдена?

— Не думаю. Что скажешь, если мы создадим какой-нибудь небольшой театр и будем учить детей играть на рояле?

— Правда? Мне это нравится, — согласилась я.

Я собиралась любить Блейка сильнее, чем он любил меня, и я собиралась любить Пи так, как моя сестра любила бы ее. Я собиралась позволить Грейс и Саре быть мне матерями, когда мне понадобится совет. И я собиралась стать лучшей мамой для Пи. Меня не волновало, где был бы наш дом. Блейк и Пи были моим домом. Пока они были у меня, я была дома.

Я смыла с руки черный дождь, Пи снова спала с опущенной вниз рукой, а Блейк был в моей постели. Я сложила руки на груди и улыбнулась в его объятьях, радуясь предстоящей жизни.

Я расслабилась и вздохнула, кончики моих пальцев почувствовали это первыми, и тогда я перестала дышать...

Конец.