Я делаю долгий вдох, чувствуя, как пробиваются первые ростки надежды. У меня нет никаких планов, никаких идей о том, что я буду делать, когда окажусь там, но я должна попытаться. Я хочу жить не только работой, и за осознание этого я должна благодарить Кайла.

Кто ты, когда не работаешь? спросил он меня однажды.

Я очень, очень хочу это узнать.

41

Кайл

Звук стука в окно моего грузовика разбудил меня.

Я ехал пять с половиной часов подряд, подстегиваемый адреналином и решимостью. Только когда в три часа ночи я остановился у дома Рича и Дианы, я понял, как неудачно выбрал время, и мне ничего не оставалось делать, как остановиться и попытаться задремать в своем грузовике до утра. Я не думал, что засну, но когда я открыл глаза в предрассветном свете, то понял, что, должно быть, задремал.

Снова раздается стук в окно, и я протираю глаза, поворачиваюсь и вижу через стекло ничего не выражающее лицо Рича. Он в костюме, с портфелем в руках, встает в свой обычный нечестивый час, чтобы отправиться в офис. А я в это время одет во вчерашнюю рабочую одежду, глаза заслезились от недосыпания, пульс участился при виде моего друга.

Я выпрямляюсь на своем сиденье и опускаю стекло.

— Ты припарковался незаконно, — сухо говорит Рич.

Не самое лучшее начало, но, по крайней мере, он со мной разговаривает.

Он наклоняется вперед, чтобы заглянуть в грузовик, и скользит взглядом по моему лицу. — И ты выглядишь дерьмово.

— Я и чувствую себя так.

Я провожу руками по лицу. Моя борода снова стала лохматой, какой была несколько месяцев назад, волосы настолько неухоженные, что мне нужна кепка, чтобы скрыть их от посторонних глаз. Я тот, кем был до нашей с Вайолет встречи, только теперь я знаю, чего не хватает в моей жизни.

Рич испускает долгий вздох. Изучив меня так, что кажется, будто прошла целая вечность, он обходит грузовик и открывает пассажирскую дверь, усаживаясь на сиденье. Затем он ставит портфель у своих ног и закрывает за собой дверь, поворачиваясь ко мне лицом. Это побуждает меня заговорить, рассказать ему, почему я здесь, и попытаться загладить свою вину.

Я делаю глубокий вдох, напрягаясь в ожидании того, что должно произойти, но прежде чем я успеваю вымолвить слова, Рич говорит: — Я должен перед тобой извиниться.

Я настолько ошеломлен его словами, что оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что вместо него не разговаривает кто-то другой.

— Я не… — Я почесал щеку. — Что?

Его усмешка заставляет мои плечи опуститься ниже ушей. — Я собирался поехать в Мэн, чтобы поговорить с тобой сегодня днем.

Я поворачиваюсь к нему лицом. — Собирался?

Он кивает, его лицо становится серьезным. — Мне не нравится, что ты скрывал это от меня, но я не должен был быть так строг к тебе. Вайолет рассказала мне, что произошло на самом деле.

Я опускаю взгляд на свои колени, мое сердце подпрыгивает при упоминании ее имени. — Когда?

— Вчера. Она попросила немного времени, чтобы освоиться на работе, и я не стал настаивать. А вчера вечером она наконец позвонила. Она… — Я поднимаю взгляд и вижу, как Рич, нахмурившись, качает головой. — Она недовольна.

У меня щемит в груди. — Это из-за работы?

— Работа в порядке, — говорит Рич, пожимая плечами. — Она сказала, что это именно то, чего она хочет, но это не помешало ей проплакать весь наш разговор.

Ощущение превращается в тупую боль. Нет, только не моя энергичная, сильная, решительная Вайолет.

— Она плакала?

Рич наклоняет голову, выражение лица смягчается.

— Она скучает по тебе, говорит, что хотела бы, чтобы вы оба рассказали мне, что происходит, и что бы она никогда не уезжала из Нью-Йорка.

О, вау.

Я делаю долгий, спокойный вдох. Может быть, у нас все-таки есть надежда.

— А ты? — спрашиваю я неуверенно. — Если бы я пошел туда и увидел ее, что бы ты об этом подумал?

Рич морщит лоб.

— Слушай, мне не нравится мысль о том, что ты будешь с моей маленькой девочкой… — он прерывает себя, покачав головой. — Моей дочерью. Но… мне также не нравится видеть ее такой несчастной. Если быть с тобой — это то, что делает ее счастливой, — он покорно вздохнул, настороженно глядя на меня, — я не стану мешать.

Впервые за месяц мне хочется улыбнуться.

— Но тебе не стоит уезжать на Западное побережье.

Я нахмурил брови. — Но я…

— Ее там не будет. Она собирает вещи и переезжает обратно в Нью-Йорк.

Мое сердце почти останавливается. — Она возвращается? Навсегда?

Рич кивает.

— Но как же работа? Все, ради чего она работала? Она уверена, что хочет все это оставить?

— Да. — Он откидывает голову на спинку сиденья, его глаза внимательно изучают мое лицо. — Ты действительно заботишься о ней, не так ли?

Я сглатываю. Это такое странное сочетание: он и мой лучший друг, и отец женщины, которую я люблю. Можно было бы подумать, что это упрощает ситуацию, но это не так.

В любом случае, я больше не буду врать.

— Я люблю ее, Рич. Прости, но я ничего не могла сделать, чтобы остановить это. Я не хотел этого чувствовать, поверь мне. Но… — Я уставился на свои руки. — Она умна, красива и бросает мне вызов. Мы уравновешиваем друг друга самым лучшим образом. И химия между нами…

Рич поднимает руку, его нос скривился в неловкой улыбке. — Мне больше ничего не нужно слышать.

Я неловко смеюсь, и он с облегчением присоединяется ко мне.

— Мне жаль, — говорю я снова. — Это странно. Вероятно, я не такой, каким ты меня себе представлял.

— Нет, но это зависит не от меня, а от нее. И если ты тот парень, которого она выбрала, то мне придется смириться с этим.

Эмоции забивают мне горло. Рич простил меня, и все это благодаря Вайолет, благодаря тому, что она рассказала ему правду, несмотря на свои страхи.

— Мне нужно увидеть ее… — Я прочищаю горло, снимаю кепку и провожу рукой по волосам, прежде чем надеть ее обратно. — Думаешь, она захочет увидеть меня, когда вернется?

Рич криво улыбается.

— Я подозреваю, что ты — главная причина ее возвращения. Она сказала, что скучает по нам и городу, но очевидно, что по тебе она скучает больше. Я не хотел обнадеживать