Он сдвинулся вниз по ее телу, прижавшись губами к ее груди.

— Расскажи мне что-нибудь о юной Паркер. Вроде того… какой была твоя первая официальная работа?

Ее руки вернулись к его волосам, она закрыла глаза, когда его большой палец скользнул под верх бикини, дразня ее сосок.

— Леви…

— Скажи мне. — Он поднял голову и опустил подбородок между ее грудей, продолжая дразнить сосок большим пальцем.

— Я не помню.

— Бред сивой кобылы.

— Ай! — Она нахмурилась, когда он взял сосок в заложники между большим и указательным пальцами.

Он ухмыльнулся, отпустил сосок и сдвинул верх бикини в сторону. Медленно провел по соску языком.

— Дааа… мне… нравится твой язык на мне. — Схватив его за волосы, она попыталась подтолкнуть его ниже.

— Я сделаю своим языком все, что захочешь, как только ты расскажешь мне о своей первой работе.

— Леви… — Она заелозила под ним. Думать о его языке между ее ног, но не иметь его, было особой пыткой.

Спустившись еще ниже по ее телу, он широко раздвинул ее ноги.

Паркер с трудом сглотнула, оторвав бедра от пола в поисках его прикосновения. Леви провел носом по внутренней стороне одного, затем другого бедра. Она потянула его за волосы.

— Скажи мне, — прошептал он, сдвигая ластовицу трусиков-бикини в сторону. Тепло его дыхания касалось ее чувствительной плоти.

— Боже… Леви… да… так… — Ее сердце пульсировало где-то в глубине горла.

— Что это была за работа, Паркер?

— Пожалуйста. — Как только его язык коснется ее, она взорвется.

— Я так сильно хочу попробовать тебя на вкус, но ты должна мне сказать. — Он провел языком по ее бедру, остановившись у края бикини.

— Уд-ле-н-ме-ло-к… — пробормотала она, приподнимая бедра.

Леви уклонялся от ее попыток прижаться к его рту, даже когда его волосы столкнулись с угрозой быть вырванными с корнем.

— Я тебя не понял.

— Удаление метелок.

Он подул на ее киску.

— Проклятье, Леви! — Паркер приподняла голову от пола.

Он ухмыльнулся.

— Удаление метелок? — Он облизнул губы и перевел взгляд с ее лица на верх бедер.

Она была в секундах от оргазма только от его близости и воспоминаний от ощущений его языка.

— Хочешь, чтобы я умоляла?

Он покачал головой.

— Просто скажи, что за метелки ты удаляла?

— Кукурузные! Я обрабатывала кукурузу! А теперь… о… боже… боже…

Она запрокинула голову, открыла рот, ее зрение затуманилось от самого быстрого в мире оргазма. Она финишировал уверенно, с энтузиазмом и точностью. Мужчина знал, как правильно делать свою работу.

После того, как ее бедра рухнули обратно на пол, Леви нежно поцеловал ее клитор и сел на колени между ее ног с озадаченным выражением лица.

— Это было… быстро.

Закрыв лицо рукой, она застонала.

— Пожалуйста, замолчи. Я… отзывчивая, вот и все.

— Как спусковой крючок.

— Заткнись. Ты прикасался ко мне повсюду… а потом стал дуть прямо… туда.

— Ясно. Ну, можем ли мы отвлечься на секунду? Я хотел бы обсудить удаление метелок с кукурузы. Особенно твои «экспертные» знания об этом, моя очень отзывчивая девочка из Айовы.

Паркер села, поправляя трусики-бикини, а затем скрестила ноги.

— Метелка — это верхняя часть кукурузы, мужской цветок, содержащий пыльцу. Когда дует ветер, пыльца попадает на рыльца и опыляет початок, женский цветок. Но чтобы обеспечить определенные желаемые качества, семеноводческие компании и фермеры работают вместе над созданием гибридной кукурузы. Таким образом, машины удаляют большую часть метелок, а затем работники вручную удаляют те, что остались.

Леви кивнул.

— Они не хотят инбридинга кукурузы.

— Ну да, вроде того.

— Не думаю, что когда-либо встречал специалиста по удалению метелок с кукурузы.

— Гас, наверное, встречал.

Паркер затаила дыхание. Она произнесла его имя вслух, не плача, впервые после его смерти. Это было странно и немного больно.

— Думаешь?

Она моргнула несколько раз. То, что у нее было с Леви, сильно отличалось от того, что у нее было с Гасом. Леви давал ей силу, тогда как Гас высасывал из нее жизнь обещаниями, которые она не знала, сдержит ли он. Они с Гасом были почти настоящими. Но мужчина перед ней был самым настоящим из когда-либо существовавших. Гас пытался завоевать сердце Паркер, но Леви заслужил его, дождался его, лелеял его, и она доверяла ему его больше, чем любому другому мужчине.

— Да… — Паркер глубоко вздохнула, набираясь еще немного сил. — Его родители владеют землей и живут посреди страны фермеров. Я была бы шокирована, если бы в какой-то момент, будучи подростком, он не удалил бы хоть одну метелку на благо общества.

— Тебе нравятся фермы?

Она пожала плечами.

— Вроде того. Мне нравится простор, но, несмотря на тот вывод, к которому, я уверена, ты пришел, я не люблю акры кукурузы и соевых бобов. Мне нравятся деревья, сады и животные. Возможно, луг с полевыми цветами или лавандой.

— Значит, ты не любишь высотные здания? — Он приподнял пальцем ее подбородок. — Можешь мне сказать.

— Ты живешь в красивой квартире. Она огромная и в сто раз лучше, чем все, где я когда-либо жила. И вид из нее потрясающий.

— Но?

Она ответила полуулыбкой.

— Но хреново постоянно выводить Рэгса на улицу. Собачья дверь лучше. Мне кажется, он скучает по погоне за птицами и белками. Я скучаю по траве. Где трава? Мне нравится запах свежескошенной травы или ощущение прохладной утренней росы на стеблях, когда я иду по ней босиком. Однако… — она встала на колени и обвила руками его шею, — …мне нравится свобода жить не так близко к семье, следящей за каждым моим шагом. Мне нравится смена обстановки — особенно все эти кактусы, похожие на эрекцию — здешнюю местность следует назвать «штатом колючего пениса».

Он усмехнулся.

— И мне нравятся короткие прогулки до ресторанов и магазинов. Но больше всего я люблю мужчину, который взял мое сердце в заложники.

— И я не отдам его. — Он стянул одну лямку ее бикини, затем другую.

— Я и не хочу его обратно, — прошептала она ему в губы. Закрыв глаза, она наклонилась, чтобы поцеловать его.

Леви отстранился всего на дюйм, как сделал раньше, когда она так в нем нуждалась.

— Не дразни меня больше, Леви. — Паркер моргнула и открыла глаза. Игры кончились. В его глазах она не увидела ничего, кроме любви. — Займись со мной любовью, Леви, но сделай это так…

— Будто ты последняя женщина, которую я когда-либо буду хотеть до конца своей жизни.

Паркер не могла дышать от величия его слов. Она собиралась сказать «как обычно делаем мы», но ему пришлось вмешаться и в последний раз напомнить ей,