Я пожимаю ей руку.

— Ты меня так ждала или потому что я похожа на Мари?

— Первое. Ты совсем не похожа на свою сестру, — смех Хлои теплее, чем я ожидала. Я передаю ей образцы, и она благодарит меня, кладя их на свой стол. — Сколько у тебя осталось кофе?

— Наполовину полон.

— Пойдем возьмем еще. Мне нужно размять ноги.

— Ты руководитель отдела по связям с общественностью команды, — говорю я, когда мы начинаем идти по коридору в другом направлении. — Ты выглядишь так молодо.

Хлоя подмигивает.

— Скажи это моим родителям. Я не стала врачом, и они были расстроены. Мы не можем договорится на протяжении множества лет.

Черт возьми. Она не только умная и красивая — она еще и милая.

Мы пробираемся мимо комнат и коридоров, и всю дорогу она щелкает каблуками. Она машет людям, когда мы проходим мимо.

— Держу пари, ты была идеальным ребенком, — говорю я.

— Я была сорванцом. Выросла, играя в баскетбол. Мои старшие братья тоже играли. Но в конце концов мы перестали играть вместе.

— Они были слишком хороши?

— Я была слишком грубой. Один неприятный удар локтем в пах, и мой брат решил прекратить.

Когда она улыбается, я тоже улыбаюсь. Как будто у нас есть общий секрет.

— Слушай, я знаю, что ты подружка невесты Мари, и я уважаю это, но очевидно, что ты занята. Я хочу помочь, чем смогу, — предлагаю я.

Лицо Хлои расплывается в благодарной улыбке.

— Это было бы здорово, спасибо. Большинство пунктов свадебного плана уже выполнены, но остался девичник. Я думала устроить его в спа-салоне, примерно за неделю до торжества, чтобы не было стрессовой спешки перед ним.

— Мне это нравится! Может быть, мы сможем принести угощения и собственные украшения, — продолжаю я.

Мы болтаем, пока не доходим до кухни, и Хлоя делает мне капучино.

— Это не капучино Майлза, но тоже неплохо.

— Кто такой Майлз?

Она качает головой.

— Ты фанатка баскетбола?

— Не очень.

— Отлично. Это место может затянуть тебя. Не хочу вешать ярлыки на парней, но они больше, чем жизнь. В буквальном смысле. Их легко соблазнить, независимо от того, пытаются они втянуть тебя в свою тусовку или нет.

Я моргаю.

— Тебе не о чем беспокоиться.

Я переживаю разрыв, и единственный парень, который заставил мое влагалище трепетать, был незнакомцем в самолете, и я больше никогда его не увижу.

Мы возвращаемся в ее кабинет, но идем другим путем. У окна я останавливаюсь. По другую сторону стекла — тренажерный зал с изящными тренажерами. В нем полдюжины парней. Они высокие и мускулистые, сосредоточенные на своем деле.

— Наслаждайся издалека, — говорит Хлоя. — Они занимаются после тренировки. Перед сезоном они находятся здесь по три-четыре часа в день, готовясь к безумию регулярных игр. Потом начинаются другие дела — сорок с лишним игр на выезде, общение с прессой. Я не даю им покоя, но эти парни работают на полную катушку.

У Хлои зазвонил телефон.

— Секунду, Нова. Кто-то пропустил фотосессию. — Ее блестящие волосы рассыпаются по плечам, когда она качает головой.

Она отворачивается и начинает разговаривать по телефону.

Я возвращаюсь к наблюдению за тренировкой парней. Один из них особенно привлекает мое внимание. Он без рубашки, лежит на скамье и держит в руках штангу с невероятно огромными дисками на каждом конце, которые он жмет с регулярностью барабанного боя.

У меня пересыхает в горле от физической нагрузки, от силы и воли, которые требуются.

Это грубо, красиво, мощно.

Но я не слежу за его плечами или напряженными грудными мышцами.

Я смотрю на татуировки. Их, наверное, дюжина или больше. Черные, покрывающие его руки, грудь, бока.

Они не только красивы. Они знакомы.

Мое сердце замирает.

Это он.

Клэй.

Человек, которого я поклялась больше никогда не видеть, тренируется с командой моего шурина.

Я поняла это, когда он сел и вытерся майкой.

Он один из них.

5

КЛЭЙ

— Ты ни за что не побьешь рекорд по очкам, — говорит Джей.

— Единственный рекорд, который ты побьешь, — это рекорд по количеству минут. Потому что ты не позволишь тренеру увести свою задницу с площадки, — отвечает Майлз.

— Вы, придурки, меня вообще видите? — я напрягаюсь в начале повторения. Пот градом катится с моего лба.

Они опускают глаза.

— Да, — хором говорят они.

Три.

Каждая часть моей груди сжимается.

Два.

Мои руки дрожат.

Один.

Я тяжело выдыхаю, когда штанга возвращается в свои чашки. Пока пот катится по моей шее, от меня не ускользает, что мы единственные, кто остался в зале.

— Где Новичок? И остальная команда?

— Вышли несколько минут назад, — отвечает Джей. — Они сегодня хорошо потренировались.

— Новичок лучше, чем просто новичок. Единственный плюс от твоей травмы в прошлом году, это то, что ты дал нам возможность выбрать лучшего игрока на драфте, — Майлз хлопает меня по груди, ухмыляясь.

Я кривлю губы.

В мои планы не входило получить травму, чтобы команда пострадала. До этого я думал, что у нас есть шанс.

Это хорошая группа ребят. Джей любит поболтать, но он талантлив и надежен. Мы играли друг против друга в одном дивизионе в колледже. Он поддерживал меня в трудных ситуациях.

Майлз родом из Айовы и на пару лет моложе. Мы пересекались лишь однажды в «Финале четырех» Мартовского безумия4, но он надежен и предан до мозга костей. — Ты видел интервью Харлана сегодня утром? — спрашивает Майлз.

Я сажусь и качаю головой, а Джей кивает.

— Он не скрывает своих планов относительно команды, — говорит Джей.

— Мне это кажется довольно очевидным, — взвешивает Майлз. — Он хочет построить команду вокруг тебя и Новичка.

Я бросаю взгляд на своего друга.

— Он говорил с тобой?

Джей поднимает плечо.

— Не совсем.

То, что Харлан был привлечен владельцем для управления командой в конце прошлого сезона, не было частью сделки.

Если бы я знал об этом раньше, я бы ушел еще до начала тренировочного лагеря.

На первый взгляд, как и любой генеральный директор, которому нужно что-то доказать, он хочет победить. Но под этим что-то кроется.

Я вытираю пот, прежде чем достать новое полотенце. Волосы поднимаются на моей шее, и я смотрю через стекло.

Хлоя разговаривает по телефону, а рядом с ней девушка.

С розовыми волосами, фигурой и...

Все замедляется.

Черт меня побери.

Это она.

Девушка из самолета.

Я думал о ней последние двадцать четыре часа, и вот она здесь.

Не успеваю я перевести